Виталий Волков - День, который определил политику «Центров силы»

По окончании КУОС после собеседования в Отделе меня спросили, не хочу ли я в группе товарищей съездить в «туристическую» поездку сроком 14 дней в Чехословакию по маршруту: Прага – Карловы Вары – Марианске-Лазне (во времена Австро-Венгерской империи Карлсбад и Мариенбад).

Из всего, что мы прочитали, и из проведенных с нами бесед стало ясно – с начала года обстановка в Чехословакии значительно осложнилась. Дело в том, что в январе 1968-го на съезде КПЧ первым секретарем ЦК был избран Александр Дубчек. К власти пришла группа диссидентов с намерением провести реформы, которые бы максимально сближали КПЧ с идеями «еврокоммунистов».

На самом деле в окружении Дубчека находилось достаточное количество лиц, подозревавшихся в слишком тесных связях с представителями западных разведок. Одновременно в Чехословакии было зафиксировано резкое усиление работы спецслужб стран НАТО. Советское руководство хорошо помнило, во что обошлись СССР венгерские события 1956-го и отнеслось к переменам в ЧСР очень серьезно, так как в политическом плане это означало определенный раскол в странах соцлагеря, а в военном отношении – в системе стран Варшавского договора.

На политическом уровне со стороны инстанций были предприняты серьезные меры по исправлению ситуации, а что касается военного аспекта, то аналогичные действия были осуществлены на руководящем уровне стран – участниц Варшавского договора.

В июле мы через Чоп, а затем через Словакию въехали в страну. В целом ситуация там казалась достаточно спокойной, во всяком случае, в Праге никаких демонстраций не наблюдалось, город был переполнен массой туристов, в основном из ФРГ, которых принимали особенно благосклонно, поскольку они расплачивались дойчмарками. Как и предписывалось, в какие-либо политические разговоры с местными мы не ввязывались, а в основном изучали общую ситуацию, отмечая лишь то, что представляло оперативный интерес.

В Праге я встретился с одним из сотрудников журнала «Проблемы мира и социализма» Александром Шелепиным, чтобы передать ему письма от его родственницы Майи Ивановны Коневой, дочери маршала, и сестры его жены Ани Коневой. С последними я был хорошо знаком еще со времени, когда принимал их в гостях на Камчатке. В разговоре со мной Саша подтвердил, что на самом деле положение серьезное, потому что, несмотря на неоднократные беседы представителей нашего ЦК, Дубчек со своим окружением ушел, как он сказал, «в глухой отказ», и то, что Прага наполнена немцами, тоже не случайность: еще год назад такого не было, въезд для них именно в 1968 году был предельно либерализован. Кроме того, в чешской прессе и в изданиях, возглавляемых сторонниками Дубчека, появился ряд статей с крайне негативным освещением позиции СССР по отношению к реформам нынешнего руководства ЦК КПЧ.

По интересному совпадению в это же время непосредственно на границе ЧССР и ФРГ развернулись маневры войск НАТО.

Несмотря на то, что, как уже отмечено, обстановка внешне казалась достаточно спокойной и в переполненных пивных народ мирно пил пенное, какая-то напряженность все же чувствовалась. После Праги наша группа переехала в Карловы Вары, чтобы пройти краткий курс «лечения» в одном из местных санаториев. Оттуда же мы совершили несколько «туристических» поездок в Марианске-Лазне (в тех местах обстановка была и вовсе благостной).

По окончании срока поездки в первых числах августа мы вернулись на Родину. Сразу после возращения стало ясно, что кризис не только в ЧССР, но также между СССР и НАТО достиг такого апогея, что было принято решение о вводе частей советской армии и стран Варшавского договора (за исключением Румынии) в Чехословакию.

Впрочем, через довольно короткое время большая часть вооруженных сил стран Варшавского договора Чехословакию покинули, но некоторые части советской Армии остались в качестве Центральной группы войск.

18 августа я уже находился в Южно-Сахалинске и там узнал, что 21 числа был осуществлен ввод войск в ЧССР.

50-летие этого события – по крайней мере, в наших масс-медиа – освещалось довольно скромно, но именно пребывание в Чехословакии в этот критический для страны период возродило у меня интерес к проблеме возникновения такого рода кризисов, которые, по сути, являются глобальными с учетом нашего противостояния со странами главного противника, к предпосылкам таковых и законам, по которым такие кризисы развиваются.

Оказавшись на прежнем месте службы, я вернулся к работе на своем участке, который был расширен по ряду параметров в связи с осложнением общей обстановки в мире.