Татьяна Альбрехт - Племянница словаря. Писатели о писательстве

Пушкин не особо утруждал себя соблюдениями приличий и вел себя довольно свободно. Как-то раз он явился в театр в парике – недавно поэт переболел лихорадкой, и ему обрили голову. Поначалу ничто не предвещало беды, Пушкин спокойно смотрел спектакль. Но во время самой патетической сцены поэт взял и стянул с себя парик – жарко, мол! И принялся им обмахиваться.

По свидетельствам очевидцев, сдержать смех при виде этой картины было решительно невозможно. Однако Пушкину и этого оказалось мало: он принялся подшучивать над актерами и спектаклем в целом. В общем, серьезного представления не получилось.

Александр Сергеевич Пушкин во время своего пребывания в Царскосельском лицее задумал удрать в Петербург погулять. Отправляется к гувернеру Трико, тот не пускает, заявив при этом, что он будет следить за ним.

Пушкин махнул рукой на это заявление и, захватив Кюхельбекера, удирает в Питер. За ними последовал и Трико. К заставе первым подъезжает Александр Сергеевич.

– Фамилия? – спрашивает заставный.

– Александр Однако! – отвечает поэт.

Заставный записывает фамилию и пропускает едущего.

За Пушкиным подкатывает Кюхельбекер.

– Фамилия?

– Григории Двако!

Заставный записывает и с сомнением качает головой. Подъезжает, наконец, гувернер.

– Ваша фамилия?

– Трико.

– Ну, врешь, – теряет терпение заставный, – здесь что-то недоброе! Один за другим Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!

Бедняга Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин свободно кутил со своим товарищем.

Самый скандальный розыгрыш Александр Сергеевич Пушкин устроил во время своей ссылки на юг, в Екатеринославе (ныне город Днепр, в советское время – Днепропетровск). Губернатор не смог упустить случая и пригласил уже прославленного поэта на обед со всем местным дворянским цветом.

Пушкин явился на обед в кисейных, прозрачных почти как полиэтилен панталонах, безо всякого нижнего белья и даже не прикрыв срам полами рубашки. Общество было потрясено. Ничего странного не замечала только очень близорукая хозяйка дома. Другая дама тихо посоветовала ей увести юных дочерей из гостиной. Хозяйка сначала совсем не хотела верить в кисейные панталоны поэта и уверяла, что подруге кажется, и панталоны у Пушкиным самые обыкновенные, только бежевые. Но, присмотревшись, все же увела дочерей, а Пушкин весь вечер вел себя как ни в чем не бывало.

У Гоголя с самого детства было специфическое чувство юмора, и все забавные ситуации он в основном инициировал сам. Так, как-то раз он ехал из Москвы в Петербург. По дороге ему и его товарищу предложили купить пряники. Гоголь с самым серьезным видом начал доказывать продавцу, что у него не пряники, а мыло. На вид мыло, пахнут мылом, а мыло, вообще-то, дороже пряников! Продавец держался долго, но потом рассердился. И, возможно, даже засомневался в своем рассудке – Гоголь говорил ну очень убедительно.

Как-то французский романист Ги де Мопассан, известный, кроме литературы, в основном своей неуемной похотью, выпросил у знакомого доктора только что ампутированную человеческую ногу. Эту ногу он потом показал гостям, сказав, что велит сейчас пожарить мяса – и отослал на кухню.

Позже на стол действительно подали жареного мяса. Пока Мопассан ел и нахваливал, сообщая, что это, мол, ни на что не похоже, гости с трудом боролись с тошнотой и пытались сообразить, сдавать ли известного писателя в клинику для умалишенных или пока он специально на мясо людей не расчленяет, можно простить такие странности. Потом, конечно, оказалось, что ногу похоронили, а на стол подавали свинину.

Ги де Мопассан терпеть не мог Эйфелеву башню. Страшно она его раздражала – автор «Милого друга» заявлял, что башня уродует Париж. При этом обедать он предпочитал именно в ресторане Эйфелевой башни, объясняя это тем, что тут единственное место во французской столице, откуда саму башню не видно.

Один раз, путешествуя по Англии, Марк Твен решил посмотреть лошадиные бега неподалеку от столицы. Во время путешествия обратно он встретил своего старого друга. У которого не было денег на билет, в итоге он попросил писателя одолжить ему. Но тот ответил, что у него не хватит на два билета, поэтому он купит один, а друг может залезть под сиденье и ехать там. Конечно же, в кассе Твен купил два билета, но другу не сказал. И вот друзья сели в поезд, нашли там пустое купе, и друг писателя действительно залез под сиденье. И вот поезд тронулся, зашел контролер, Твен протянул ему два билета. Но в купе был только Твен, логично, что кондуктор решил спросить, а кто же другой. Известный шутник ответил, что билет его друга, но тот немножко странный и очень любит путешествовать именно под сиденьем.