Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

«Он всех заставил страдать, этот ублюдок!»

«Христос приходил для того, чтобы сделать тебя Христом, а не христианином».

«Твой вопрос не является твоим собственным, он был вложен в тебя теми ублюдками! Какой вопрос у тебя? Чего ты действительно хочешь?»

Удивительно, но на этот вопрос было очень трудно ответить.

«Ты – самолюбивый ублюдок!» – напоминал он мне. Да, конечно, мне нужно было то, что было у него, но мне по-прежнему нужна была, по крайней мере, еще одна вещь. Она сидела прямо напротив меня в другом конце комнаты. Выражение «Я не хотел хотеть того, что они хотели, чтобы я хотел» приобрело для меня новое значение. Иногда он смотрел на меня и произносил: «Не бери так близко к сердцу» именно в тот момент, когда я был готов взорваться.

– Эй, не будь такой серьезной! – говорил он Уеше, сидящей с нахмуренными бровями и плотно прикрытыми глазами. Она открывала глаза и спрашивала:

– Разве я серьезная, Юджи?

Затем он поворачивался к Эрику, чей неотрывный внимательный взгляд был направлен на Юджи, и кричал Фионе через всю комнату:

– Что это с ним?

– Чтооо? Я ничего не говорил! – подыгрывал он.

– Выражение твоего лица более чем красноречиво!

Эрик смущенно продолжал:

– Ну чтоооо, Юджи?

– Где банк-о-мат?

– А, к сожалению, они не работают сегодня!

– Ох-ох-ох! Не пытайся умничать. Ты думаешь, что ты очень умный. Если бы я заметил в тебе хоть какие-нибудь признаки ума, я бы первый указал на них, но ты не умный, разве что умеешь делать деньги. И делиться ими с беееееедным индийцем! Ну давай же! Где банкомат?

Спустя некоторое время его взгляд падал на Йогиню и он просил ее произнести заветное слово «деньги»:

– Ну давай, мамзель, скажи!

– Деееньги! – протяжно произносила она.

Затем он поворачивался к следующему:

– Ты называешь себя религиозным человеком? – В его устах это слово звучало как что-то дешевое.

– Нет такой вещи, как духовность! Дух означает дыхание! Вы живы, вы дышите, и это все!

Я считал количество деревьев за окном.

– Все это вместе с небесами! Просто забудьте об этом! Это не то, до чего вы можете дотянуться десятифутовым шестом!

Рядом с домом проехал грузовик. На часах было десять. Еще два часа до ланча. Все, чем мы занимались, – это сидели в комнате или ели. Или садились в машину, а потом останавливались где-нибудь поесть.

Между тем, как позже справедливо заметила Шилпа, «Юджи легко расставался с деньгами, и некоторые люди от этого здорово выигрывали». Я не говорю, что Юджи запросто делился с нами, когда мы в чем-то нуждались, нет. Он вытягивал из нас деньги и копил их, но в момент нужды в деньгах у кого-либо заботился о том, чтобы человек получил необходимое. И это были немалые суммы. Не моргнув глазом он однажды летом дал знакомому врачу семьдесят тысяч долларов, когда у того возникли проблемы с финансами и здоровьем. Он собрал десять тысяч долларов, чтобы купить пианино для сына своего друга, в то время как его родной дед вложил всего пятьдесят. Своим советом в критические моменты он часто помогал людям решить их сложные финансовые ситуации или спасти от банкротства. Лиза сделала карьеру благодаря его заботливой опеке в то время, когда они жили в одном доме в Палм-Спрингс.

Однажды в Бангалоре Юджи споткнулся о ногу человека, сидевшего на земле с закрытыми глазами. Позже тот человек сказал: «Я никогда не забуду, с какой заботой и сожалением о случившемся он на меня посмотрел. Это я сидел у него на проходе, а он еще так искренне извинился за то, что коснулся моей ноги».

Я часто вижу что-то, что мне не нравится, но предпочитаю молчать, поскольку от этого зависит моя репутация. Мы привыкли считать это «хорошими манерами». У Юджи было полно того, что он называл «элементарными манерами и элементарной порядочностью», – «викторианское воспитание» никуда не денешь – однако в отличие от меня никаких скрытых мотивов за ними не было. Наблюдая за его действиями, вы отчетливо видели эту разницу. Юджи проявлял хорошие манеры и порядочность в очень большой степени, при этом никогда не смущался сказать грубую правду в лицо человеку, если видел, что тот может ее выдержать. Он чувствовал, кто может, а кто не может принять ее. Если кто-то оскорблял его, он смеялся. Однажды он потерял все и у него не осталось ничего, что ему нужно было бы защищать. Невозможно забрать у человека то, чего у него нет.

Он был легким как перышко.

Люди говорили мне, что в последние годы жизнь рядом с ним стала похожа на жизнь в ашрамах. Я ничего не знаю об ашрамах, но, похоже, в этом что-то есть. Невозможно скрыть свои проблемы, находясь под пристальным наблюдением двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Попробуй прикрыться одежкой, и она тут же сгорит, как наряд куклы Барби, находящейся у доменной печи.