Евгений Бажанов - Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 19. Часть 24. (окончание). Родные

Прошел один год, затем второй, наступил третий год нашего пребывания в СССР (мы ведь вернулись 7 августа 1979 года), и вот, как гром среди ясного неба, эта болезнь. И так их хватало, целый букет, у десятка людей столько не наберется. Плюс к ним эта.

А меня потихоньку толкают в сторону Китая, идиоты. Как же я с самого начала не отбился от этих дел!

Мамуленька лежит, бедненькая, в больнице и никаких просветов. Эту неделю я ее и не посещал из-за своей болезни. Сегодня надо ехать, хватит дурака валять. Она мучается, а я не в состоянии даже на йоту помочь. Просто ужасно. За что же такая несправедливость?

Сегодня исполнилось нашей мамуленьке 67 лет. Она по-прежнему в больнице. Так жалко нашу лапочку. В этом году ей пришлось провести в больницах (сначала в Сочи, а потом здесь, в Москве) в общей сложности месяцев 5–6. И никакого просвета. Наоборот. Мамуленька похудела, состарилась прямо на глазах. Бедненькое существо. Ест самую малость: в день – граммов 100 пищи. А бывает, вообще ничего не ест. Рвет. С кровати практически не встает. Даже по телефону нам уже не звонит: нет сил. А если выпишут мамуленьку, совсем неизвестно, как быть. Нормально жить, питаться, двигаться она уже не в состоянии. Просто какой-то кошмар. И ничем не поможешь, не облегчишь участь. Стоит только на эту тему подумать, как становится плохо.

Вот при каких невеселых, ужасных обстоятельствах встречаем мы очередной день рождения нашей любимой лапочки.

Сегодня поедем все к ней в больницу. Заранее отнесли туда бутылку шампанского. Купим цветы. Что-то иное дарить нет смысла: ни съестное, ни для ношения.

Не очень что-то и пишется. Тема слишком печальная, чтобы о ней легко можно было писать.

На Новый год тоже придется оставить лапоньку в больнице. Она и сама оттуда не рвется, понимает, что дома находиться не может. Иногда только вздохнет, пожалуется на судьбу и скажет: «Хотя бы еще пару годков пожить!»

Все это время в нашей новой квартире на Университетском проспекте продолжался ремонт, который отнимал силы и время, особенно у Наташи.

…Живем сейчас у мамульки в Теплом Стане, так как на Университетском идет ремонт. Продвигаются ремонтные дела медленно, еще, как говорится, начать и кончить. Каждый шаг дается с большим трудом, но всю нагрузку взяла на себя Натуля, я лишь на подхвате, да и то эпизодически, в основном нахожусь в стороне.

Квартира сейчас выглядит ужасной (разрушены стены, мешки с цементом, мусор), но должна получиться прекрасной. Потенциал для этого есть. Только бы хватило денег, ибо расходы приходится нести колоссальные. Каждая мелочь – дефицит, стоящий больших денег. Только две двери дубовые обойдутся в 1 тысячу рублей. Уже и biphonic продали, и многое другое, но все же средств маловато.

Ремонт в процессе, но дел еще непочатый край. Закончится он не раньше, чем через два месяца. Мы по-прежнему обитаем у мамульки в Теплом Стане. Район голый, грязный, неприятный, перенаселенный, но на это тоже не обращаем внимания.

Вернувшись на родину, мы общались не только с родственниками, хотя масштабы и интенсивность наших контактов с людьми по сравнению с тем, что было в США, резко сократились. Вот как я оценивал ситуацию на первых порах: «Наступила пустота, как будто на льдине: ни друзей, ни контактов, ни веселья бесшабашного. Новый этап жизни. Так всегда, когда за 30? 1. У всех свои дела, семьи. 2. Пресыщение впечатлениями, развлечениями. 3. Осознание, что жизнь не такая уж длинная штука. Отсюда – грусть, тревога, стремление не упускать время. 4. Ситуация в целом изменилась: страна накануне чего-то нехорошего.

Или же это – итог пребывания за границей? Семь лет словно вырвано из жизни. И сам не в своей тарелке, и другие не замечают, привыкли без тебя.

США вспоминаются как большой, яркий, сверкающий калейдоскоп впечатлений. Совсем другой мир. А ведь в нем столько недовольных. Среди них те, кто рвался в США, рассчитывая найти там работу. Но жизнь – борьба, а в США – больше, чем где бы то ни было. И не все ее выдерживают. А у нас и бороться бесполезно. Даже как подступиться, не знаешь. Или нет правил борьбы, или они просто слишком абсурдные».

Привожу еще ряд дневниковых записей о переживаниях той поры на тему контактов, общения с друзьями и знакомыми. Записи весьма противоречивы.