Инесса Ильина - Воплощение XX – XXI. Проза XXI века

И были знаки на пути: цветы, подаренные встречным, и поводырь на круге вечном помог дорогу мне найти.

Знаки судьбы. Видеть бы их заранее! Если оглянуться назад, можно заметить, что весь жизненный путь уставлен знаками: «стоп», «подумай», «осторожно», «вперёд». Но человек упорно не желает их замечать и всё делает по-своему.

Когда пришло время выбора между литературой и сценой, выбрала сцену. Наивное представление о высоких идеалах чистого искусства не позволило сразу после школы поступать в театральный. Чтобы узнать театр «изнутри», стала работать в «Ленкоме» помощником администратора.

С утра до вечера в театре пропадать, по капле впитывать пьянящую отраву, от запаха кулис, мечтать, страдать, предчувствуя судьбу, по праву!

Но не только сказку наблюдала я в театре. Шёл спектакль «Тиль». В антракте, как обычно находясь за кулисами, вышла на лестницу и услышала звук, словно дышит загнанная после скачек лошадь. Посмотрела вниз и ахнула – по лестнице поднимался Николай Караченцов, бессменный, великолепный, исполнитель роли Тиля. Но он не шёл, а тяжело тащил сам себя, держась за перила, думая, что его никто не видит. Лёгок, виртуозен он был на сцене, особенно в этой роли, но никто не знал, каких титанических усилий требует эта лёгкость! Он посмотрел вверх и, увидев меня, улыбнулся, смутившись, что я стала невольным свидетелем его минутной слабости. Потом рассмеялся и в два прыжка преодолел оставшиеся ступеньки! Да, настоящий артист никогда никому не показывает своей усталости или плохого самочувствия. Став актрисой, я поняла, что сцена ещё и лечит. Выходишь играть с высокой температурой, а заканчиваешь спектакль здоровой. Однажды, наблюдая игру артистов из-за кулис, проигрывая мысленно роли, подумала: «Вот оно, счастье!» Но возразила себе: «Нет, настоящее счастье – быть актрисой».

Театр – моя Жар Птица, великий и мудрый Маг, то плачешь, то веселишься, то замедляешь шаг. Твоих пилигримов лица от Фауста до Пьеро. Осталось в ночи светиться оброненное перо. И мне суждено, Жар-Птица, с восторгом тебе служить и плакать, когда случится перо твоё находить.

Творчество – сказка. Театр – сказка, сотворённая режиссёром, драматургом и актёрами. Иногда эти три составляющие сценического искусства, как лебедь, рак и щука, тянут в разные стороны. В 70-80-е годы XX века в Москве активизировалось студийное движение. Это были коллективы единомышленников, которые находились в поиске внутренней свободы, а театр воспринимали, как духовное выражение творческих идей. Мне повезло близко соприкоснуться с театром-студией «Арлекин» под руководством Сергея Мелконяна, с театром-студией Геннадия Юденича, быть студийкой в Студии Сценических Искусств под руководством Александра Михайловича Кравцова.

Осколки древней сказки собирая, к истокам жизни возвращаюсь я. И оживает Студия родная и добрые студийные друзья. Пускай «одних уж нет, а те – далече» и забываться стали имена, «У Пушкина» завещанная встреча, назначена в любые времена. О, alma mater! Жалости не знала, учила и трудиться, и играть, и режиссёр из дальнего портала всю «правду жизни» нам умел подать. Сменился век. Пришла пора регресса, иллюзии простыли на ветрах. Но будоража слух, звучит «Confessa», врачует души неуёмный Бах. И кажется, что чудо совершится: вернётся трепет, испарится страх и оживут истлевшие страницы улыбкой на обветренных губах.

Александр Михайлович Кравцов – режиссёр, педагог, писатель, драматург. Он создал студию на принципах студии А. Арбузова. Среди студийцев арбузовской студии были: В. Багрицкий, З. Гердт, А. Галич. Традиции студии А. Арбузова свято чтились педагогами нашей Студии Сценических Искусств. Нас учили, что актёрская профессия, это прежде всего, труд и пот, жертвенность и самоотречение во имя театра. Лучшие педагоги московских театральных ВУЗов обучали нас основам мастерства, в т. ч. Андрей Дразнин, преподававший сцен. движение студентам Щуки и артистам «Ленкома».

Наши педагоги раскрывали индивидуальность студийцев через формирование мировоззрения, художественного вкуса, нравственное и трудовое воспитание, применение вахтанговской школы в работе над образом. Этюды-импровизации были любимым способом обучения. «Этика Станиславского», «Ни дня без строчки» Ю. Олеши – настольные книги. Не было понятия «личная жизнь». По домам разъезжались с закрытием метро, а то и позже. Были и ночные репетиции накануне спектакля. Помню, во время такой репетиции, исполнителю одной из главных ролей никак не удавалось произнести реплику с нужной режиссёру интонацией. На этой реплике «застряли» до самого утра. И это тоже было частью обучения профессии.