Сборник - Чернильное варенье. Женские истории к чаю

Девочки такие девочки.

Где-то в Санкт-Петербурге хлопнула крышка ноутбука, Татьяна подлила в остывший чай кипяток.

В окнах двух кухонь горит особый свет.

Две хозяйки накрасили губы улыбкой и представили, как совсем скоро тысячи рук зашелестят страницами книги и просмакуют каждый кекс (то есть текст), пытаясь глубже нырнуть, понять и принять себя через другие Женские судьбы.

Приятного аппетита.

По асфальту между луж лавировали двое. Брызги осеннего дождя уже через час сменят брызги шампанского. Его благородный костюм и орлиный нос дополняли ее изящное платье и движения. Аккуратный букет невесты, невинный и чистый, оттенял их союз. Молодой, гармоничной пары.

На крыльце ЗАГСа она остановилась и достала из атласного клатча вибрирующий телефон:

«Татьяна, я думаю о вашей ситуации. Первая беременность не должна заканчиваться абортом. Тем более с одним яичником. Подумайте об этом и расскажите Андрею. Кажется, так зовут отца ребенка? Его доводы оказались верными. У вас сейчас просто проснулись гормоны. Приходите и мы еще раз все обсудим».

– Кто это?

– Ничего серьезного. Коллега поздравляет. Ох, как же я от них устала. Хочу быстрей стать твоей женой, уволиться и улететь в Тоскану.

– Я люблю тебя, Тата.

– А я люблю тебя, Марсель…

Прошло 15 лет, а я так и не поняла, правильно ли поступила тогда. Конечно, дети это прекрасно, а один яичник – это ужасно. Но. Умом Татьяну не понять.

– Ваш кофе, – бариста рассек дымку воспоминаний и я переключилась на новый объект внимания. Фартук, бороду и свежемолотый аромат он носил стильно.

Размешивая против часовой стрелки пенное сердце, я отматывала хронометраж последних 15 лет. Когда успела переобуться из сандалий Таточки в разношенные кеды Татьяны Иосифовны? Права была Фима, тело – обувь души.

Что ж, мать, слишком часто ты гладила жизнь против шерсти. Наградой стали три шипящих подростка, четвертый размер правой груди и пятый левой. Яичник оказался мал, да удал. Как и отец-самец, с безупречной родословной по паспорту и бесконечными кредитными историями по факту.

«Маам, ты скоро? Кроссы найти не могу». СМС дочери окончательно вернуло в летящее «сейчас». Семейный марафон продолжается. Но надо ли бежать?

Определенно. Для ответа на этот вопрос чашки бодрящего недостаточно…

– Вероника, я дома, – поприветствовал поворот ключа, щелчок замка и глубокий вдох.

– Татьяна Иосифовна.

– Милая, я же просила не называть меня так. Даже в шутку, – я стряхнула снег и немного поежилась от прохладной грусти.

– А я просила называть меня Верой. Даже всерьез, – отозвался поворот на коляске, щелчок чайника и глубокий выдох. – Прости, мама, я нервничаю.

– Вера, ты все можешь. В тебя я верю больше, чем в себя. Пообещай, пожалуйста, что на этот раз будешь паинькой. Третья школа за два года.

– Нет, ма. Довольно, что я вжилась в новое кресло и ваш развод с отцом. Играть роль жертвы-инвалида? Лучше пожелай мне удачи.

– Удачи. Твоим одноклассникам и педагогам.

Свист чайника и двойной хохот заполнил кухню.

– Вера, а если серьезно, экзамены близко, – я щелкнула дочь по острому кончику носа и протянула мандарин.

– Надо бы подтянуться.

– Ага. Вот прям встану и подтянусь.

– Прости, – голос задрожал. Держись, Тата. Изо всех сил. Не ради себя. Ради нее.

– И ты. Прости. Давай лучше я заварю себе чай, а тебе кофе, устроимся поудобнее и поговорим про дух приближающегося Рождества. Скоро близнецы со сборов вернутся. Ты, кстати, уже придумала им подарки? А папе будешь дарить? – Вера осеклась, снова этот убегающий вглубь взгляд.

– Милая, я прожила и приняла наш развод задолго до получения свидетельства. Не надо каждый раз при упоминании о нем испытывать чувство вины. Андрей всегда был прекрасным отцом.

– И отвратительным мужем, – буркнула дочь. – Ладно, ма, я давно уже не маленькая. Видела, кто тащил семью все время до и тем более после аварии.

– Никак не привыкну, что ты уже такая взрослая, моя большая маленькая девочка, – я поцеловала русую макушку и присела на корточки, чтобы заглянуть Вере в глаза. – Спасибо за прямоту и поддержку.

– Кстати, раз уж речь зашла о прямоте. – Дочь прищурилась и вперилась пристальным взглядом. – Кто такой Марсель?