Андрей Михайлов - Как мы жили в СССР. Осенью

Эта фраза для поколений советских пацанов была сакраментальной и знаковой. Так звучало предложение, от которого не отказывались даже те, кто не особо любил футбол. Потому что любить футбол (просиживать матчи перед телевизором, болеть за свою команду на стадионе, знать имена-фамилии кумиров и с умным видом рассуждать про перспективы «Кайрата» не вылететь из высшей лиги) и гонять в футбол – было вовсе не одно и то же. Гонятелей было куда больше, чем любителей!

Пинать мяч мы начинали сразу, как только начинали ходить. Годы моего детства, 1960-1970-е, являлись, вообще-то, весьма благоприятными для подвижных детских игр. Как в городах, так и в весях. И тому были самые объективные причины.

Демография, оправившись от потрясений середины века, стабильно двигалась без скачков в сторону улучшения. Так что недостатка в игроках на улицах не наблюдалось. Напротив, часто случалось, что, пока две команды выясняли отношения, третья ждала с нетерпением своей очереди. Да и сами улицы были куда более идеальны для подвижных детских игр чем нынешние, к примеру, – автотранспорт на «неглавных» появлялся столь редко, что на него почти не отвлекались.

Страсти на таких уличных «стадионах» разгорались гораздо раньше начала игры. Едва ли не увлекательней самого матча была классическая прелюдия: предварительная «разметка» площадки (а особенно – ширина «ворот», предмет нескончаемых споров и долгих перемеров) и разбивка наличных игроков «на команды» (чтобы и в равнозначности всё было «по-честному»). Крики срывающихся голосов и голосков перекрывали в такие моменты всё прочее.

Фото из начала 1950-х. Болельщики. Футбольные матчи культивировали связь поколений!

Все хотели забивать голы, потому в «ворота», промеж двух кирпичей, обычно ставили самых маленьких и безголосых. Понятно, что такой «вратарь» всегда становился и своеобразным «козликом отпущения» не только за собственноручно пропущенные мячи, но и за все огрехи команды на поле.

И естественно, что борьба за счёт не заканчивалась безмолвной констатацией влетевшего в ворота мяча. После удара «в створ» всё только начиналось: в отсутствие штанг – поди пойми, влетел ли мяч в эти условные ворота или нет. Арбитра в этих домашних матчах либо вовсе не бывало, либо на него в таких случаях уже не обращали никакого внимания. На споры о том, был гол или нет (а ещё о том, кому бежать за укатившимся мячом), уходило не менее игрового времени, чем на саму беготню.

Лимит игрового времени исчислялся не часами судьи, а забитыми голами. Однако концу матча со всех сторон всё настойчивее начинали звучать финальные «свистки» от родителей: «Быстро – домой! Сколько раз можно звать?»» Но количество «добавленного времени» всё равно неизменно превышало все мыслимые нормы. Но борьба нервов всякий раз завершалась одним и тем же. Составы обеих команд постепенно таяли, пока на поле не оставался один-единственный игрок и… Всё хорошее когда-нибудь кончалось!

Что и говорить, игроки в тех матчах выкладывались по полной (вот чему могли бы поучиться у пацанов профессионалы и наёмники, выступающие ныне за наши клубные команды и национальные сборные). Так что сил едва хватало на то, чтобы добрести до стола, поужинать и, свалившись в кровать, спать без задних ног до следующего «свистка»: «Быстро вставай! В садик (школу) опоздаешь.»

В школе игра продолжалась. И хотя футбол во времена нашего детства не был конкретно у нас в какой-то привилегированной чести (наша школа, напомню, специализировалась на баскетболе и в меньшей степени – волейболе), мяч всё равно гоняли при каждом удобном случае. Даже если это был и не мяч вовсе, а консервная банка или сорванная с чьей-то головы кепка.

После уроков, в специально оговорённое время, играли уже где-нибудь за школой, или каком-нибудь пустыре. Хотя стиль игры и тут оставался схожим с уличными ристалищами – большая часть времени уходила на задорные споры и надсадные крики.

Когда же мы достаточно подрастали и крепли физически, то матчи, особенно принципиальные, переносились уже на настоящий стадион. У нас он как раз появился к тому времени на месте дикого поля, рядом с поселковым Домом культуры (или одновременно с Домом культуры). Там обычно играли «класс на класс» или, на худой конец, «группа на группу» (по делению класса на английские группы).