Вячеслав Элеш - Записки подпольщика

— А вы, — добавил он, — оградите население от бесчинств белых.

Консулы вернулись в город, а Горихин вышел из вагона на станции Первая Речка и направился в Голубиную падь. И вот, когда он поднимался по косогору к Голубинке, ему встретились Анатолий Романский, Пушкарев и связной-комсомолец. Они передали Горихину записку. Она была от товарищей из тюрьмы, где говорилось: «Над нами нависла опасность белогвардейской расправы, а товарищи не принимают никаких мер».

— Хотя я хорошо понимал настроение товарищей, находящихся в тюрьме, — вспоминает Н. Горихин, — но было очень обидно читать в записке упрек в том, что мы не принимаем никаких мер.

— Пойдем освобождать заключенных, — сказал Пушкарев.

— С кем же мы пойдем? — спрашивает Горихин и смотрит на крепко скроенного, высокого ростом Пушкарева. Он не знал, какие можно предпринять меры для спасения товарищей, томившихся в городской тюрьме.

— Нас только четверо, — сказал Романский, — но не в количестве дело. Я хорошо знаю порядки тюрьмы, знаю и многих охранников, их настроение. Попытаемся!

— Тут меня осенила блестящая мысль использовать мой мандат уполномоченного правительства ДВР во Владивостоке, — рассказывает Н.И. Горихин, — и я говорю товарищам: «Согласен. Пойдемте в тюрьму».

Когда это смелое решение идти в тюрьму приняло конкретную форму, Романский предложил пригласить с собой помощника начальника участка милиции Первой Речки. Что и было сделано. Такая предусмотрительность была не лишней, и тюремная стража, видя помощника начальника милиции и Романского, беспрепятственно впустила их в тюрьму.

— Начальник тюрьмы Санцевич принял нас предупредительно, — вспоминает Н.И. Горихин. — Я представился: уполномоченный правительства ДВР Горихин, — и растянул перед ним на письменном столе шелковое полотнище — мой мандат уполномоченного правительства ДВР во Владивостоке.

— Чем могу служить? — спрашивает Санцевич растерянно.

— Предлагаю вам немедленно освободить из тюрьмы всех политических заключенных!

Это был самый опасный момент в решении смелого поступка горсточки людей. Но у них был такой расчет, неоднократно рассказывал Горихин, что администрация тюрьмы, безусловно, знает, где находится Народно-революционая армия, но она не знает быстро меняющейся обстановки — что же делается в городе в последнюю минуту? А тут рядом стоит уполномоченный правительства!

— В принципе я согласен с вами, — отвечает Санцевич, — но нужна санкция тюремного инспектора. Без этого освободить заключенных не могу. Таков порядок.

— Ну что ж, — говорит Горихин, — пошлем за инспектором Романского.

Романский ушел, а начальник тюрьмы, по просьбе Горихина, повел их к политическим заключенным. Тогда старост политических заключенных представляли товарищи Старков, Леушин, Коробовский, Цапурин, а пятого фамилии не знаю. Горихин сообщил заключенным, что они пришли освободить их. Он также успел им сказать так, чтоб не слышал Санцевич, — если у них с освобождением ничего не выйдет, то надо идти всем на верхний этаж тюрьмы и там организовать оборону.

Снова вернулись в кабинет Санцевича. Время тянулось невыносимо долго. Романский вернулся только через час. Он сообщил, что инспектора не нашел. Тогда Горихин, снова становясь в официальную позу, говорит Санцевичу:

— Ждать нельзя, а поскольку инспектора нет, освободите заключенных без его санкции. Ответственность беру на себя, а вам выдам расписку.

Санцевич сидел, долго молчал и, наконец, заговорил:

— Освободить не могу. Вы лучше отстраните меня!

— Ну что ж, — ответил Горихин, — пусть будет по-вашему... — и дал распоряжение заместителю начальника тюрьмы Тюрину принять тюрьму.

— Как же я буду содержать в тюрьме остающихся уголовников без денег? — говорит он.

Горихин дал ему имеющиеся у него деньги. Тюрин успокоился.

Но тут выступает помощник начальника милиции и заявляет:

— Отстраните и меня!

Н.И. Горихин отстранил и его. Когда таким образом, совсем неожиданно, были разрешены все вопросы и совершилась также смена тюремного начальства, Н.И. Горихин пошел к политическим заключенным и сказал им:

— Немедленно, возможно быстрее, но без шума и, поодиночке уходите из тюрьмы. Распыляйтесь по окраинам, как можно дальше от центра города. Городские товарищи должны помогать иногородним скрываться в безопасных квартирах.

И вот, через каких-нибудь пять-десять минут заключенных как ветром сдуло.