Леонид Дроздов - Петр Машеров - падение вверх

20 мая 1942 года состоялось совещание руководителей и бойцов двух отрядов. На нем присутствовали все кадровые командиры Красной армии, которые в силу обстоятельств находились в этих отрядах. И не имело значения, что некоторые из них побывали в немецком плену, а другие были зачислены в отряд на правах рядовых. Так сказать, демократия торжествовала. На объединение отрядов получалось согласие бойцов, на выборы командиров тоже.

Первым на собрании выступил Иван Усков — старший и по званию (в Красной армии — старший политрук), и по возрасту. В составе Сергеевского отряда он находился всего несколько дней. В боевых операциях не участвовал, но успел сдружиться с несколькими партизанами этого отряда, тоже новичками. Они выступали единой командой и настаивали на продвижении объединенного отряда к линии фронта и присоединении к регулярным частям Красной армии.

Из дубняковцев первое слово дали заместителю Машерова — учителю Сергею Петровскому. Вероятно, он более представительно выглядел. Петровский предлагал активнее развернуть партизанскую войну в своей округе. Однако его горячая речь утонула в единодушном хоре сотоварищей политрука Ивана Ускова. Но позиции Ускова резкий отпор дал комиссар Инсафутдинов.

Затем слово взял Машеров. В какой-то мере ему удалось разрядить накалившуюся обстановку. Молодой человек заметил, что воевать важно не только в рядах Красной армии, но и в тылу у немцев, на оккупированной территории, и предложил назвать объединенные силы партизан отрядом имени Сергея.

Так произошло слияние двух отрядов. При этом комиссар отряда Дубняка Николай Гигилев произнес здравицу в честь братьев-партизан из Сергеевского отряда, к нему тотчас же подошел комиссар Разитдин Инсафутдинов, и после дружеского рукопожатия и крепких объятий под аплодисменты и крики «ура!» два комиссара по православному обычаю трижды поцеловались. Вероятно, мужские объятия лучше всяких клятв.

Радужную картину объединения двух партизанских отрядов, нарисованую Р. Инсафутдиным и Г. Ланевским, не разделял партизан из отряда Дубняка учитель В. А. Ефременко. Во время войны он, как и многие, вел дневник, но затем его утерял. К счастью, этот дневник потом нашелся, и объемные цитаты из него приводит в своих воспоминаниях комиссар, а затем командир партизанской бригады «За Советскую Белоруссию» Александр Романов. По мнению Ефременко, поведение «сергеевцев» по отношению к «дубняковцам» было по крайней мере странным. И никакие комиссарские поцелуи и объятия не могли этого скрыть. «Сергеевцы» были довольно грубы в общении и нахальны. Заходя в хаты к местным крестьянам, требовали все самое лучшее, а иной раз могли и прикладом пристукнуть [117] Романов А. В. На земле непокоренной. Записки партизана. Минск: Государственное издательство БССР. Редакция художественной литературы, 1962. С. 91. . Видимо, для пущей убедительности. Результаты объединительного собрания были таковы. Командиром интегрированного отряда выбрали Степана Корякина, комиссаром — Ивана Ускова.

Участнику отряда Дубняка В. Ефременко все это напомнило выборы «кота в мешке».

«Командиром отряда стал друг Сергея, один из первых организаторов отряда — Степан. Что он за человек, никто не знает. Комиссаром избрали Ив. Ив. Наши тоже о нем ничего не знают» [118] Там же. .

Начальником штаба утвердили капитана М. Ф. Хардина. Он был из отряда Дубняка. В свое время этого военнослужащего машеровская молодежь «затерла» на второстепенных должностях. Помощником комиссара назначили Разитдина Инсафутдинова. Опять же, для «дубняковцев» этот башкир был чужаком. Разведку возглавил бывший заместитель Машерова Сергей Петровский (скорее всего, такой выбор был обусловлен тем, что он хорошо знал местность и неплохо показал себя, выступая).

Не оставили без должности и Машерова. Ему тоже бросили «властную кость». Он стал заместителем комиссара по комсомолу. Да-да, всего лишь. Так что командирским полномочиям Дубняка пришел конец. Меньше месяца продержался он в командирах отряда: условно с 22 апреля по 20 мая 1942 года. Причем в течение этого месяца две недели был не у дел — раненый, провалялся в Россонах. Стремительный взлет — и такой же резкий уход в тень.

Но согласитесь, мой читатель, такое понижение было вполне логичным. Ну не мог безусый двадцатичетырехлетний парнишка конкурировать с кадровыми военными, а тем более стать во главе их. Ни опыта, ни соответствующих знаний у него не было. А отряд в двести человек — это, как ни крути, сила. И им должен руководить обученный человек. Так что в этом поединке опыт справедливо победил молодость.