Леонид Дроздов - Петр Машеров - падение вверх

В ходе той встречи Петр Машеров высказал мысль, что было бы хорошо издать книги в таком жанре и описать подвиги не только маршалов и генералов, но и всех павших — от мала до велика [400] Петрашкевіч А. Назв. тв. С. 254. .

Петрусь Бровка цепко за эту мысль ухватился, ибо увидел в ней будущее Главной редакции Белорусской советской энциклопедии. И не прогадал. Серия историко-документальных хроник под общим названием «Память» насчитывает около ста пятидесяти книг. Это в разы превышает количество томов первой белорусской энциклопедии.

Главными «летописцами», как в шутку называли разработчиков их коллеги, были Алесь Петрашкевич и Георгий Киселев [401] Там же. С. 255. . Эта серия представлялась им как летопись народной славы районов Белоруссии. Именно такой и была машеровская ориентировка.

Разработчики собирались в том числе составить списки воинов, которые сложили головы на фронтах ВОВ, в партизанах, антифашистском подполье и списки погибших от рук фашистов мирных жителей. Работа предстояла колоссальная. Только для списка погибших из трех миллионов человек потребовалось бы много километров машинописной ленты. Это приблизительно сто томов по шестьдесят издательских листов. Такие масштабы руководство республики нисколько не смутили. Наоборот, как утверждает А. Петрашкевич, секретарю ЦК КПБ по идеологии Александру Кузьмину идея понравилась. Однако, сдается мне, А. Кузьмин был не из тех, кто самостоятельно принимает принципиальные решения. Скорее, он относился к чиновникам, которые могут безошибочно читать мысли своих руководителей. А может, все было гораздо проще: Машеров поручил Кузьмину курировать издание серии «Память». Поэтому последний в устной форме распорядился разработать концепцию издания. Письменная директива официально не принималась. Почему — стало известно несколько позже [402] Там же. .

Ни Машеров, ни Кузьмин не надеялись получить добро на издание белорусской серии книг, направленной на увековечение всех жертв войны. Из издательства «Советская энциклопедия» в Москве, которому подчинялось главная редакция Белорусской советской энциклопедии, дали понять, что включать в издательские планы такое многотомное издание «нецелесообразно, поскольку оно не воспринимается наверху». А. Петрашкевич считает, что в Москве, возможно, поняли всю сложность ситуации: если десятимиллионнная Белоруссия потеряла в войне около трети населения, то каковы жертвы в самой России, Украине и других республиках? Ведь изначально официально заявляли, что количество жертв с советской стороны по итогам войны составляет десять миллионов. Когда я учился в школе (это было до перестройки), говорили уже двадцати миллионах. Во времена перестройки была озвучена цифра двадцать семь миллионов. По мнению же бывшего начальника Института военной истории Министерства обороны СССР, доктора исторических наук Дмитрия Волкогонова, число погибших может доходить до сорока — пятидесяти миллионов человек [403] Там же. С. 256. . Никто ведь, кроме белорусов, точно не подсчитывал [404] Согласно доклада сопредседателя движения «Бессмертный полк России» депутата Николая Земцова в Государственной Думе РФ «Документальная основа Народного проекта „Установление судеб пропавших без вести защитников Отечества“» (2017 г.), безвозвратные потери населения СССР в результате действия факторов войны составили почти 42 миллиона человек. — Polochanin72 .

Тем не менее Александр Кузьмин побывал в Москве с целью получить официальное одобрение на печать книг серии «Память». Он лично встретился с земляком Михаилом Зимяниным, который занимал пост секретаря ЦК КПСС. Это был единственный белорус, на поддержку которого он мог рассчитывать. На обозрение Зимянину был представлен пухлый том хроники Шумилинского района Витебской области.

Однако долгой и обстоятельной беседы у двух коммунистов-белорусов не получилось. Михаил Зимянин как отрезал: такого издания не имеет ни Москва, ни Ленинград и не нужно никому доказывать, что БССР в одиночку выиграла Великую Отечественную войну. То есть в Москве идею Машерова издать многотомную серию книг «Память» восприняли как еще одну попытку подвести к тому, что Белоруссия — республика-герой. Тогда Кузьмин решил пойти конем и озвучил свое намерение обратиться к другу Брежнева Михаилу Суслову. Правда, Зимянина этот выпад не испугал, а, скорее, рассмешил, потому как, по его словам, ему уже было известно мнение человека номер два в брежневском окружении по этому вопросу.