Виктор Иванов - Мальчишки в бескозырках

Впервые я обедал на корабле в кают-компании, ел знаменитый флотский борщ. Все здесь было необычно. Против каждого места над столом висела на шнуре кнопка. Нужно что-нибудь попросить — нажимаешь кнопку. На вызов подходит вестовой в белой форменке и белых брюках.

После обеда дядя Дима показал мне «Полярную звезду». По сравнению с лодкой, здесь казалось роскошно. Коридоры, каюты отделаны ценными породами дерева. Сияли начищенные медные поручни, ручки в дверях, сверкали зеркала…

Штурман был отпущен на берег, и дядя Дима сказал, что я буду спать на свободной койке. Перед тем как заснуть, попросил Дмитрия Филипповича рассказать, за что лодке присвоено звание гвардейской. Рассказ был долгим… Дядя Дима сказал, что лодка воюет с первого дня войны. Уже 23 июня сорок первого «Щ-309» вместе с другими лодками вышла из Таллина для боевых действий на просторах Балтики.

Особенно отличилась «Щ-309» в боевом походе осенью 1942 года. Лодка находилась на позиции в горле Ботнического залива — в Аландском море. И тут вышел из строя вертикальный руль. Чтобы его исправить, нужно было обязательно всплыть в надводное положение. Был сильный шторм. Приводы руля находились в кормовой надстройке — под палубным настилом. Если бы во время ремонта появились вражеские корабли или самолеты, то лодке нужно было бы срочно погружаться, и тогда те, кто занимались ремонтом, наверняка погибли бы. Зная это, старшина второй статьи Анишин и старший матрос Князев вызвались устранить повреждение. Ремонт длился два с половиной часа. И все это время смельчаки находились в холодной воде. Руль они исправили. За этот подвиг оба были награждены орденами Красного Знамени.

В том походе «Щ-309» несколько раз атаковала вражеские корабли. Но и немцы ее преследовали, сбросили на нее десятки глубинных бомб. В одну из таких атак лодка потопила крупный транспорт.

В марте 1943 года «Щ-309» было присвоено звание гвардейской. Командир подводной лодки капитан третьего ранга Кабо получил орден Ленина. Весь экипаж был представлен к высоким наградам.

Вот какие, оказывается, люди здесь служили. Я этого и не знал. Ведь на рабочем платье, в котором ходили матросы, наград не носят.

Следующий день я снова провел на лодке. Теперь она мне не казалась такой тесной, как вчера. С особым уважением смотрел я на героев — старшин и матросов. Вахтенный офицер разрешил мне посмотреть на город в перископ. Включил какую-то специальную машинку, которая за тросики подняла перископ вверх. Развернув за рукоятки перископ, он пустил меня к окулярам. Весь город приблизился ко мне буквально вплотную. Увеличение было такое, что видны были даже следы от осколков на стенах Петропавловской крепости. Да, это не стереотруба, которую я знал по артиллерийскому полку.

После обеда я попросил боцмана лодки главного старшину Пронина рассказать, как был потоплен вражеский транспорт в Аландском море.

— Дело было так, — присел главстаршина на разножку, — в том походе на Балтике в середине сентября установилась штилевая погода. В таких условиях даже на минуту было опасно поднимать перископ; след от него на поверхности хорошо виден.

Стояло раннее утро. Вдруг на горизонте появились вражеские самолеты. Летчики внимательно всматривались в пронизанную солнечными лучами воду, ища подводные лодки. Ведь лодка, если она идет на небольшой глубине, с высоты хорошо видна. Мы погрузились поглубже, изредка подвсплывая, чтобы командир мог взглянуть на горизонт. Появление самолетов говорило о том, что вот-вот может показаться конвой. И он появился в составе четырех транспортов и нескольких сторожевиков. По отсекам разнеслось: «Боевая тревога! Торпедная атака!»

Мы разбежались по боевым постам. От четкости каждого из нас — и электрика, и рулевого, и торпедиста — зависел успех атаки. Сам я расписан на горизонтальных рулях. Управлять ими не просто. После выхода торпед из аппаратов нужно суметь удержать лодку на прежней глубине. Ведь лодка после выхода, скажем двух торпед, становится легче сразу на несколько тонн. За счет этого в первое мгновение, пока забортная вода заполняет аппараты, возникает положительная плавучесть, и лодка может выскочить на поверхность. Такие случаи иногда бывали. Тут фашист может запросто протаранить корпус лодки своим килем.

— А куда потом девается вода из аппаратов? — перебил я боцмана.

— Воду потом удаляем в специальную торпедозаместительную цистерну и заряжаем аппарат запасной торпедой. Но слушай дальше. Наш командир решил пересечь курс конвоя, чтобы атаковать с близкой дистанции, наверняка. Двигаясь под перископом но солнечной дорожке, лодка осталась незамеченной, солнце слепило глаза вражеских наблюдателей. Тут раздалась команда командира: