Виктор Иванов - Мальчишки в бескозырках

Во втором отсеке, где под настилом расположена аккумуляторная батарея, расположены каюты командира лодки, его помощника и замполита. Здесь жили и другие офицеры, поэтому этот отсек называется жилым. Командиру лодки полагалась отдельная каюта, а помощнику с замполитом — одна на двоих. Каюта — это сказано, наверное, громко. Матросы между собой называли ее «шкаф». В полный рост в ней мог стоять только один человек. Дверь каюты каталась вдоль переборки на роликах. Справа был маленький столик, наподобие тех стульчиков, которые откидываются в коридоре железнодорожного вагона, слева маленький платяной шкаф. Вдоль борта узкая койка, лежать на которой можно было разве что на боку. Каюта помощника и замполита была такой же, только над нижней койкой висела вторая. Остальные офицеры спали в этом отсеке на диванчиках и убирающихся на день койках. После сна постельное белье складывалось в рундуки, верхние койки откидывались и закреплялись, как в купе поезда, а нижние диванчики вдоль борта использовались для сидения. Во время обеда отсек превращался в кают-компанию.

В четвертом отсеке громоздились дизели.

Больше всего мне понравилось в пятом отсеке, где стояли электромоторы. Здесь было как-то особенно уютно и тепло.

В шестом отсеке, как и в первом, блестели крышки торпедных аппаратов. Только вместо четырех — два. Здесь тоже были койки для матросов.

Подводная лодка произвела на меня огромное впечатление. В ней таилась такая грозная мощь, что все виденное до сих пор на войне — танки, орудия, аэростаты — ушло на второй план. Не зря подлодку боятся такие грозные корабли, как линкоры и крейсера. Матросы охотно показывали свои боевые посты, а дядя Дима объяснил мне, как мог, устройство подводной лодки. Здесь все было сложно. Хоть с виду лодка казалась не очень большой, однако ее водоизмещение было около 700 тонн. Скорость хода в надводном положении 14 узлов, а под водой она могла двигаться со скоростью 8 узлов. Мне трудно было вначале понять, что такое узлы, пока мне не сказали, что узел — это миля в час, а миля — 1 852 метра. Когда говорят, что скорость равна 14 узлам, то нужно 1 852 умножить на 14, что соответствует порядка 25 километров в час. На воде это много.

Узнал я, что лодка под водой движется на электромоторах, а в надводном положении идет на дизелях. Емкости электробатареи, питающей электромоторы, хватает на ограниченное количество часов, после чего аккумуляторы нужно заряжать. Причем зарядку батареи можно производить только в надводном положении, то есть обязательно нужно всплывать. А это опасно, так как лодку могут обнаружить фашистские самолеты или корабли. Поэтому подводники для всплытия всегда стараются уйти подальше от противника и производят зарядку только ночью.

Кроме зарядки батареи при всплытии можно освежить воздух в отсеках, а также пополнить запас сжатого воздуха, необходимого для продувания балласта при всплытии. Дядя Дима сказал, что воздуха, который находится в отсеках после пребывания подводной лодки на поверхности, хватает для дыхания на двадцать часов. Чтобы легче дышалось, воздух очищают от углекислоты специальными патронами. Потом из баллонов добавляют кислород. Если через сутки лодку не проветрить, дышать становится тяжело. И нужно обязательно всплывать.

Позже, когда я учился в нахимовском, узнал, что у более новых лодок надобность всплытия для зарядки аккумуляторов отпала. Конструкторы разработали специальную трубу, которая выдвигается на поверхность воды, когда лодка находится под водой. Через нее воздух засасывается вниз. Но это было позже. А сейчас, разинув рот, я слушал объяснения дяди Димы и матросов.

Базлов сказал, что для первого дня хватит, и повел обедать на плавбазу.

Плавбаза — это корабль, на котором подводники живут, когда они не в море. На «Полярной звезде» у дяди Димы была каюта, которую он делил вместе со штурманом лодки. За обедом в кают-компании я познакомился с заместителем командира лодки по политчасти. Он мне рассказал, что «Полярная звезда» построена еще до революции. Раньше она называлась «Штандарт» и была царской прогулочной яхтой. С интересом я слушал, как на царской яхте до революции печатались прокламации, призывающие к свержению царя. Самое интересное было то, что призыв к свержению царя был отпечатан на бланке «Штандарта» с изображением царской короны.

— Как же это могло произойти? — спросил я изумленно.

— Все очень просто, — сказал замполит. — Летом перед первой мировой войной царь с семьей катался на яхте в Финском заливе. В шхерах шхуна наскочила на риф и получила пробоину в корпусе. Для ремонта «Штандарт» поставили у стенки Балтийского завода. Пока шел ремонт, рабочие и отпечатали на бланках царской яхты призыв к свержению самодержавия. После революции «Штандарт» переименовали в «Полярную звезду», и теперь она стала нашим домом.