Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

Ранним туманным утром 12 декабря у танка Щербакова остановился "шишарик". Из кабины на землю спрыгнул прапорщик с рябоватым лицом и коротко стриженными светло-рыжими волосами под сдвинутой на затылок кепкой.

– Здоров, лейтенант, – панибратски протянул он руку показавшемуся из землянки Щербакову. Было ему на вид около тридцати, худощавый, коренастый, со светлыми насмешливыми глазами.

– Привет, – лейтенант спросонья не успел удивиться такой манере приветствия.

– Я новый старшина танковой роты, прапорщик Петров, для своих просто Юра.

– Саня, – протянул руку Щербаков.

– Принимай пополнение, Саня. Щас надо оперативно экипаж 172-го забрать отсюда, я им замену привез. Э, давай к машине, – прапорщик стукнул кулаком по тентованному борту ГАЗ-66.

Из кузова в грязь по очереди спрыгнули трое бойцов, настороженно оглядываясь по сторонам, где, кроме тумана, ничего не видно, затем выстроились в шеренгу.

– Командир танка сержант Мохов.

– Наводчик орудия рядовой Дорогин.

– Механик-водитель рядовой Воробьев.

– Пойду я пока соберу дембелей по-быстрому, чтобы ничего с собой лишнего не прихватили. Надо у них забрать автоматы и переписать на новый экипаж. Где танк стоит? – и прапорщик скрылся в тумане в указанном ему направлении.

Через полчаса экипаж 172-го около "шишарика" обнимался с экипажем 157-го и подоспевшими бойцами 158-го.

«Давайте, пацаны! Скоро и ваш дембель! Не поминайте лихом! – Гирин, Марченко и Стеценко, не скрывая долгожданной радости, на прощанье тискали в объятьях своих сослуживцев. – Товарищ лейтенант, простите, если что не так!»

Вскоре старшина Петров вместе с дембелями уехал в расположение батальона. Вслед им танкисты устроили салют, выпустив в небо по магазину трассеров. Новоприбывший экипаж пошел обживаться в новой землянке с еще не успевшей остыть буржуйкой.

Через пару дней дембеля уже ехали домой в выстиранной форме, припасенных на такой случай новых "белухах" и "каликах", один из них в лихо заломленном черном берете, не так давно подаренном Щербакову омоновцами.

Прошла еще неделя, такая же безрадостная, с густыми туманами и моросящим почти круглые сутки дождем. Вокруг непролазная грязь и пасмурное небо с низкими свинцовыми тучами. Экипажи большую часть времени сидели в землянке, прячась от непогоды. Едва проглядывало солнце, нужно выполнять поставленные Абдуловым задачи: чистка вооружения, подтяжка гусениц, наведение порядка внутри и снаружи танка. Ни радио, ни газет, от скуки Щербаков читал потрепанное руководство по эксплуатации Т-72Б, найденное в ЗИПе среди запчастей. Кравченко с Обуховым по большей части дрыхли, наводчик на земляном топчане, механик в ногах около буржуйки. Танк стоял с закрытыми на башенный ключ люками рядом с землянкой в окопе.

Экипажи других танков третьего взвода были предоставлены сами себе, и лишний раз дойти до них и посмотреть, чем они занимаются, Щербаков ленился пробираться по непролазной грязи под дождем. Пехота также жила сама по себе, бойцы в большинстве сидели в ротной палатке и по землянкам, правда, часовые всё-таки стояли – офицеров в мотострелковой роте больше, и за солдатами следили строже.

Некоторые солдаты стали бить себе татуировки на память о воинской службе. Самой популярной татухой был скорпион, означавший, что его владелец – "участник боевых действий", хотя, по сути, батальон в боях не участвовал, но ведь потом всякое рассказать можно. Причем, татуировку нужно сделать не дома, в нормальном тату-салоне, а обязательно в армии. Да вот беда – художников среди бойцов не было, поэтому вместо скорпионов получались какие-то нелепые раки на шарнирах. Неизвестно откуда солдаты узнали, что рисовать может командир танкового взвода. Щербакову принесли обрывок автомобильного журнала с простеньким изображением скорпиона на эмблеме противоугонной системы. Сашка перерисовал его на тетрадный листок, добавив света и теней. С этого дня татухи стали бить по драгоценному эскизу, и теперь их не стыдно будет показать, вернувшись домой. Главное – дожить до этого момента. Такого же скорпиона Щербаков нарисовал на маленькой командирской фаре-луне своего танка остатками белой краски.

Унылое существование закончилось 19 декабря, когда утром поступил приказ срочно собираться и выдвинуться всей 4 МСР и 3 ТВ в расположение 2 МСБ. Начались скорые сборы, землянки разбирали, стройматериалы грузили на технику, танкисты – на свои танки, пехота – в грузовики. К обеду на месте, где стояла в обороне 4 МСР, остались лишь пустые окопы и ямы бывших землянок.