Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

День начинался с того, что экипаж вылезал из холодного танка и разминал застывшие за ночь конечности. Если светило солнце и не шёл дождь, все принимались выискивать в складках одежды и давить осточертевших "бэтэров". После такой процедуры завтракали сухпаем и начинали выполнять задачи, поставленные по танковой радиостанции Абдуловым, с комроты выходили на связь по определенным часам. А задачи поступали разные – почистить пушку и одеть на неё чехол, почистить ПКТ, НСВТ, автоматы, замерить масло и дизтопливо, проверить крепления КДЗешек на бортах и башне, догрузить конвейер подвезенными со склада РАВ снарядами-зарядами. Но большую часть времени экипаж занимался своими личными делами, то есть ничем особо – давили неистребимых "бэтэров", писали письма домой, смотрели на мутный Терек. Ни телевизора, ни радио, ни газет. Что происходит в мире, в Чечне? Что будет дальше? Когда домой? Никто не мог дать ответов на эти вопросы, постоянно крутящиеся в голове.

Через пару дней доели последний сухпай, а новый всё не везли. Из еды осталась только картошка, раздобытая где-то запасливым Кравченко еще до отъезда на Терек. Сигареты закончились, питьевая вода во фляжках тоже. Спустившись по обрывистому берегу к воде, набрали фляжки прямо из Терека, закинув внутрь по несколько таблеток обеззараживающего пантоцида. Пехота также сидела без сухпая и воды, надеясь, что сухой паёк и сигареты вскоре привезут. Кто-то из солдат додумался глушить рыбу, кидая в реку или близлежащие арыки наступательные РГД-5, но толку от этого было мало.

Испекли картошку в костре, пригласили Серёгу Тодорова. Съели всё с остатками галет. Обухов сделал отвар из ягод терна, вместо сахара мёд с пасеки.

Ближе к вечеру Тодоров позвал Щербакова к себе.

– Саша, держи – Сергей протянул Щербакову большой кусок мяса, обернутого газетой.

– Нифига себе! Откуда?

– Да там корова на мине подорвалась, – махнул в сторону Старощедринской Тодоров, – не пропадать же.

В неожиданно своевременную смерть коровы Щербаков не особо поверил, но мясо взял.

– Серёга, вечером приходи на ужин.

– На ужин? Спасибо, приду.

В цинке из-под 5,45 нажарили мясо с картошкой. Оставшееся мясо обильно обваляли в соли, коей Кравченко тоже припас целую пачку, и спрятали в недоделанной землянке. Комвзвода Тодоров принёс полторашку с плескавшейся на дне прозрачной жидкостью.

– Спирт с водой разведённый остался чуть, – сказал Сергей, – нам на двоих по сто «фронтовых» граммов как раз.

Уселись на трансмиссии, расстелив спальный мешок. Выпили. Повеселело, и жизнь не казалась уже такой тревожной и унылой.

– Санёк, а можно я в танк залезу? Ни разу в танке не сидел.

– Давай. Лезь на место наводчика, а я на место командира.

Большой Тодоров сначала в бушлате пытался пролезть в люк – не получилось.

– Вот поэтому в танкисты таких мелких и худых набирают? – сняв бушлат и наконец протиснувшись в люк, сказал Сергей.

– Наверное, поэтому. Наливай!

Обухов с Кравченко сидели у спрятанного в ямке тлеющего костра, пили терновый отвар, обсасывая медовые соты.

– Сейчас бы тоже, граммов по сто, – Кравченко посмотрел на чокающихся железными кружками лейтенантов.

– Ага, – Обухов задумчиво ворошил угольки сырой веткой.

Вскоре костёр совсем погас, а фицеры еще долго разговаривали в темноте, вспоминая мирную жизнь.

Весь следующий день вытягивали 172-й танк из размокшей береговой трясины. Экипаж 172-го, состоявший из дембелей Гирина, Марченко и Стеценко, чувствовал себя вольготно и расслабленно вдали от командира роты. На командира взвода лейтенанта Щербакова они вообще большого внимания не обращали. Экипаж находился в распоряжении командира 4 мотострелковой роты Димы Кушнировича, стоявшего с одним из своих взводов на изгибе реки, среди редкого леса. Мотострелки окопались по берегу Терека, но вскоре на дне окопов начала хлюпать грязь от просочившейся воды. В результате оборудовали новые огневые точки повыше, на бугорках и пригорках, замаскировав их ветками. Танковый окоп отрыли слишком близко к берегу, и постепенно он заполнился речной и дождевой водой, доходившей до верхних поддерживающих гусеницу катков. Самостоятельно танк выбраться из окопа не смог, сев на брюхо и всё глубже увязая в мокрой земле.

За помощью к Щербакову послали механика Вову Марченко. Пока тот добрел до щербаковского танка, пока завели и доехали назад – уже полдень. Пытались тянуть одним 157-м – порвали трос, но увязший танк так и остался в плену грязного окопа. Поехали за 158-м, стоявшим в пяти километрах от 172-го с другим мотострелковым взводом на берегу Терека. Только совместно двумя танками удалось вытащить помогавший им 172-й, который позже отрыл себе окоп подальше от берега. На своё место вернулись под вечер голодные, грязные и уставшие. На ужин решили дожарить оставшуюся картошку с вчерашним мясом.