Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

Сначала Курт холодно встретил Азеррада, но когда он начал рассказывать истории о том, как его избивали в старших классах, Азеррад поднялся во весь свой рост в пять футов шесть дюймов и пошутил: «Я не знаю, о чем ты». После этого они сблизились, и Курт охотно отвечал на вопросы Азеррада, который смог написать о многих его главных жизненных переменах и о том, что Something in the Way была написана о тех временах, когда Курт жил под мостом. На вопрос о наркотиках Курт ответил: «Теперь я даже не пью, потому что это разрушает мой желудок. Мое тело не позволит мне принимать наркотики, даже если захочу, потому что я постоянно измотан. Наркотики – это пустая трата времени. Они разрушают вашу память, самоуважение и все, что связано с вашей самооценкой. В них нет совершенно ничего хорошего». В то время как он говорил об этом, сидя в гостиной квартиры на Сполдинг, его любимая «рабочая коробочка» находилась в шкафу, словно драгоценная фамильная реликвия.

В статье Rolling Stone напряженность внутри группы была преуменьшена, но между этим интервью и его публикацией Nirvana временно прекратила свое существование. Когда группа подписывала свой первый издательский контракт, Курт согласился поровну разделить гонорары за сочинение песен с Новоселичем и Гролом. Это было щедро, но в то время никто не предполагал, что будут продаваться миллионы экземпляров пластинки. После феноменального успеха Nevermind Курт настоял на пересмотре своей доли и хотел получать основную часть дохода. Курт предложил 75/25 за музыку и 100 процентов себе за написание текстов, и он хотел, чтобы соглашение было пересмотрено. «Я думаю, что как только Nevermind стал популярен, Курт начал понимать, что они [издательские контракты] были не просто теоретическими документами. Это были реальные деньги, – заметил адвокат Алан Минц. – Издательские проценты означали бытовые проблемы».

Крист и Дэйв чувствовали себя преданными из-за того, что Курт хотел, чтобы новый контракт был пересмотрен. Однако в конце концов они согласились, думая, что другим возможным вариантом был только роспуск группы. Курт решительно заявил Розмари Кэрролл, которая теперь одновременно была адвокатом Курта, Кортни и Nirvana, что он распустит группу, если не добьется своего. Хотя Грол и Новоселич винили в этом Кортни, Кэрролл видела, что Курт был непоколебим в этом вопросе. «Его цель была словно лазер, – заметила она. – Курт был очень уверен и настойчив и до последнего пенни знал, о чем говорит. Он знал, чего это стоит, и знал, что заслужил все деньги, потому что написал все тексты и музыку». В конечном счете эти проценты не оставили такой глубокой обиды, как то, каким образом Курт решил справиться с ней. Как и в большинстве конфликтов, он избегал проблемы до тех пор, пока не приходил в ярость. Несколько людей из команды группы были шокированы, услышав, как плохо Курт отзывается о Кристе, который был одной из сильнейших опор в его жизни.

К маю Курт снова подсел на наркотики, сумев продержаться трезвым менее шести недель. В рок-кругах было известно о его пристрастии, и в конце концов слухи дошли до Los Angeles Times. 17 мая в статье под заголовком «Почему Nirvana пропала во время райского тур-сезона?» (Why is Nirvana missing from a heavenly tour season) Стив Хокман написал: «Сдержанность Nirvana спровоцировала публичные спекуляции о том, что у певца/гитариста Курта Кобейна есть проблемы с наркотиком». Gold Mountain опровергли эти слухи, выпустив что-то вроде стандартного опровержения, возлагая вину за отсутствие группы на «проблемы Курта с желудком».

В том месяце к Курту приехал его старый друг Джесси Рид, и в тот день, когда Джесси был с ним, Курту пришлось колоться дважды. Оба раза он заходил в ванную, чтобы не ширяться в присутствии своего старого друга или Кортни, которая страдала от утренней тошноты и не хотела видеть, как Курт ловит кайф. Но Курт не стеснялся обсуждать свою привычку с Джесси, и большую часть дня они провели в ожидании новой партии наркотиков. Курт явно преодолел страх перед иглами, который Джесси помнил с юности. Курт даже умолял своего старого друга найти ему запрещенные инъекционные стероиды.

По мнению Джесси, нынешняя квартира Курта не слишком отличалась от розовой квартиры в Абердине – стены были разрисованы граффити, мебель была дешевой, и в целом «это была жуткая дыра». Но кое-что произвело на Джесси впечатление: Курт снова начал рисовать, и гостиная была заполнена его работами. «У него было 100 квадратных футов холстов, – вспоминал Джесс. – Он говорил о том, что собирается бросить музыку и открыть собственную галерею». Картины, написанные Куртом в 1992 году, демонстрировали резкий рост его способностей. Одна картина представляла собой полотно размером 24 на 36 дюймов ярко-оранжевого цвета с коричневым собачьим зубом, свисающим на нитке по центру. На другой красовались багровые пятна от раздавленных цветов в центре мазков краски. Еще на одной были изображены кроваво-красные кресты с призрачно-белыми инопланетными изображениями позади них. На одном гигантском полотне был изображен инопланетянин, висящий, как марионетка, с крошечным оголенным пенисом; в углу, глядя на зрителя, сидела маленькая кошка, а в другом Курт написал: «ректальные абсцессы, конъюнктивит, расщепление позвоночника».