Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

– Мне нужно было взять деньги из его бумажника, а для того чтобы снять обвинения с себя, я… инсценировала ограбление в нашем доме.

– Каким образом?

– Я взломала входную дверь, чтобы было похоже, что кто-то вломился внутрь. Я взяла весь бумажник, но только потом, когда уже была в машине и ехала к дому Лазаруса, поняла, что в бумажнике лежат его удостоверения, кредитные карты и… значок.

Я видела, как Шерлин сжала челюсти.

– Я… я не хотела, чтобы ему пришлось все это восстанавливать, я переживала…

Она фыркнула, и я сбилась.

– Вы переживали. Хорошо, дальше.

Я чувствовала, как в ответ на ее реакцию вокруг меня снова поднимаются стены. Я боялась, что чем больше расскажу ей, тем сильнее будет ее гнев.

– Я развернула машину и вышла у нашего дома, чтобы спрятать бумажник в опавших листьях под деревом в глубине сада. Я хотела, чтобы детективы нашли его и вернули Элиоту кредитные карты и водительскую лицензию. Позаботилась о том, чтобы он получил назад свои вещи. Это почему-то позволяло мне чувствовать себя меньшей дрянью. Я просто… мне нужны были эти деньги, – сказала я с лицом, пылающим от стыда.

– И на что вы потратили эти деньги? – спросила она, хотя я подозревала, что ответ ей уже известен.

– На наркотики. Мне нужно было избавиться от болезненного состояния, потому что осталось меньше двадцати четырех часов на поиски тысячи долларов. Когда я покупала наркотики, я спросила того парня…

– Лазаруса Бишопа, – подсказала она.

«Я хотела только кайфа, хотела попытаться выбраться из той ямы, которую сама вырыла, и, может быть, в процессе загнуться от передозняка – к всеобщему облегчению».

– Я спросила Лазаруса, не знает ли он, как мне добыть денег. Сначала он сказал «нет», но, когда я уходила, спросил, есть ли у меня возможность достать оружие. Я была в отчаянии. Решила, что смогу продать ему оружие, а потом выкупить обратно, когда буду уверена, что на мне не висит долг. Я не… Я не продумала все как следует.

– Это ясно!

Я проигнорировала ее снисходительное замечание и продолжила:

– Я поспешила домой, бросила на пол одеяло и выложила на него несколько стволов. Забрав те, которых Элиот, как мне казалось, не хватится, я завернула их в одеяло и отнесла в машину. Лазарус выбрал из них те, что были ему нужны, и в обмен дал мне деньги, которые предназначались тому ублюдку. Вчера я с ним расплатилась. Сегодня вы вытащили меня из постели. Это даже забавно, на самом-то деле. Я так старалась не позволить Элиоту обо всем узнать – и в первый же день, когда избавилась от бремени долга, вы заявляетесь ко мне домой и привозите сюда.

Детектив Шерлин никак на это не отреагировала. Она какое-то время рассматривала меня, словно пытаясь осмыслить услышанное. Я видела, что она силится найти слова, но не может. То, что я сделала, было шокирующим, личным и случилось с человеком, которого она знала.

В этот момент мужчина в полной форме SWAT ворвался в комнату и занял свободный стул. Я провожала взглядом Шерлин, а он тем временем сел напротив и наклонился ко мне настолько близко, что мне стало неуютно.

– Ты «заряжаешь» эту дрянь? – угрожающе спросил он.

– Ну, патроны я тоже отвезла, но сама стволы не заряжала…

– Я не об оружии, гребаная дебилка! Таблетки – ты таблетками колешься?

– А… Да, – призналась я.

– Ты сознаешь, что могла заразить моего приятеля тяжелой болезнью? Сейчас он сдает анализы, чтобы проверить, не подарила ли ему ты, эгоистичная задница, гепатит С!

Слова этого человека заставили меня почувствовать себя грязной, как шелудивая псина, которая никому не нужна.

– Ничем я его не заразила, понял?! Я не так долго колюсь и всегда была осторожна.

– Ну, тебе стоит на это надеяться. Это все, что я хотел сказать.

Он с грохотом придвинул стул к столу и вышел из комнаты. В этот момент я увидела, что большинство зрителей разошлись. Я осталась в допросной одна, все мои тайны узнала вся вселенная, и у меня больше ни над чем не было власти.

Я проиграла.

Я осела на пол бесформенной кучкой. Бесполезные кожа да кости, ошибка природы. Я пролежала так, наверное, около часа, прежде чем кто-то пришел.

– Идемте, – сказал незнакомый мне помощник шерифа, жестом веля подняться. Он старательно избегал визуального контакта.

– Что теперь будет? – тихо спросила я.

– Теперь… вы отправитесь в тюрьму, – сказал он, и еще трое полицейских в форме вошли в комнату с кандалами для рук и ног.

– Вот и все, – выдохнула я, поднимая глаза на Келли. Она на сей раз не смеялась; наоборот, по ее лицу текли слезы, и я видела, что у нее дрожал подбородок.