Снаружи у двери стояла небольшая группа полицейских – моих друзей, – которая собралась смотреть спектакль. Все было кончено. Жизнь, какой я ее знала, подошла к концу. Обманы, которыми я изо всех сил старалась одновременно жонглировать, разом посыпались на меня. Все вот-вот узнают, какое я чудовище. У меня не было выбора, я должна была рассказать правду.
Я набрала побольше воздуху. Повернулась к камере в углу комнаты и рассказала всё. Слезы, чувство вины, стыда – все это вылилось из меня разом.
– Я – наркоманка. И всегда была наркоманкой. Я прошла реабилитационную программу в 2009 году и заморочила голову всем, утверждая, что здорова, что я исцелилась. Но это неправда, я никогда не была здорова. Мне было настолько страшно разочаровывать мою семью и… Элиота… – тут я опустила взгляд. Он все это видел. – Элиот был таким замечательным, лучшим парнем из всех, кого я встречала, и, когда мы сблизились, я решила завязать. Я думала, что его профессии будет достаточно, чтобы блюсти трезвость. Я думала, что его любовь – это всё, что мне нужно, но я ошибалась. Моя зависимость нашла лазейки и обманом заставила меня думать, что я в состоянии с ней справиться, но я не сумела. Она была слишком сильна, и все так быстро вышло из-под контроля… – мой голос затих, я заплакала.
Шерлин поднялась, не говоря ни слова, и вышла из комнаты. Я проводила ее глазами и, когда дверь распахнулась, увидела толпу, собравшуюся вокруг допросной и внимавшую этому прямому репортажу.
«В тот день вы угощали их пиццей и лимонадом, а они зря тратили время и ресурсы, чтобы найти преступника – преступницу, которая стояла в полуметре от них».
Она вернулась с коробкой салфеток и еще одной сигаретой, и я заметила, что выражение ее лица смягчилось. Я так и не поняла, была ли то специальная тактика с целью создать у меня ощущение комфорта и заставить раскрыться, или это действительно было осознание, что у меня есть серьезная проблема. Как бы там ни было, я продолжала говорить, потому что чем больше я говорила вслух, тем более свободной себя чувствовала.
– Один подонок из моего прошлого угрожал распространением неподобающего видео с моим участием, если я не выплачу ему долг…
– Кто он? – тут же спросила Шерлин.
– Я… я предпочла бы не называть его.
– Ну, а мне нужно, чтобы вы его назвали! Если у нас есть какой-то шанс доказать, что вам угрожали, то мне нужна эта информация.
– Не важно. Я это сделала. Я была должна ему. И участвовала в записи. Сама поставила себя в такое положение. Я собираюсь принять ответственность за это и жить дальше.
– Ладно, вернемся к этому позже. Итак, вам «угрожали» – и что дальше?
– Честно говоря, не знаю. Это было… я вроде как понимала, что качусь в пропасть, так что все перестало иметь значение. Мне было все равно. Я хотела только кайфа, хотела попытаться выбраться из той ямы, которую сама вырыла, и, может быть, в процессе загнуться от передозняка – к всеобщему облегчению. Я хотела умереть, и единственной причиной, по которой я этого не сделала, было мое нежелание, чтобы Элиот пришел домой и увидел мои мозги, разбрызганные по изголовью кровати. Если бы не это, меня бы уже давно не было.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали мне об оружии, – сказала Шерлин. – Чем дольше стволы остаются в руках не того человека, тем больше людей находятся в опасности. Вы вложили огнестрельное оружие в руки отморозка-наркоторговца, и нам нужно его найти.
Я с секунду помедлила и кивнула:
– Я не хочу впутывать его в неприятности. Он меня убьет.
– Мы уже знаем, кто он. У нас есть ваши телефонные записи; у нас есть свидетели, помощники шерифа, готовые подтвердить, что видели машину Элиота, припаркованную перед домом этого барыги. И мне просто нужно, чтобы вы подтвердили эту информацию, чтобы мы могли безопасно вернуть оружие его владельцу, Элиоту. Так что, пожалуйста, расскажите мне правду, – сказала она.
– Забрав вещи из дома родителей Элиота, я словно достигла нового уровня низости, – помедлив, снова заговорила я. – Чувство вины было еще сильнее, чем обычно, и я не знаю почему. Может быть, брать вещи из собственного дома казалось не настолько неправильным, или дело в чем-то другом, но я не могла справиться с негативными чувствами – с тем, что ощущала. Мне нужно было приглушить их, нужен был «приход», но для того чтобы получить его, требовались деньги.
Я на секунду умолкла, затянулась сигаретой и посмотрела в камеру, гадая, как Элиот будет реагировать на мои следующие слова:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу