Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Снова работать с Роджером – это была радость. Мне страшно понравились репетиции. Хотя меня уверяли, что прошедшие годы смягчили Роджера, я, к своему удовольствию, обнаружил, что любые несовершенства шоу встречались знакомым раздраженным криком, что несся со сцены к микшерному пульту.

И тем, искренне полагал я, все и ограничится. Когда в сентябре 2004-го вышла «Наизнанку», вопрос о возвращении Pink Floyd к работе – с Роджером или без него – непременно всплывал в каждом интервью. Я на такие вопросы отвечал честно, но все же пытался дать хотя бы малую толику надежды – по-моему мнению, финальный свисток еще не прозвучал.

Той осенью журнал «Моджо» готовил спецвыпуск, посвященный нашей группе, и у нас с Роджером взяли интервью. Роджера спросили, возможно ли потепление между ним и Дэвидом, и он ответил вежливо, но непреклонно: «Не понимаю, с чего бы. Мы оба очень резкие индивиды, и вряд ли это изменится». Дэвид в каком-то интервью сравнил эту идею с возможностью «переспать с бывшей женой». Короче, оптимизма все это не внушало.

Мне в интервью напоследок задали два традиционных вопроса: «Выйдет ли еще один альбом „Пинк Флойд“?» и «Как насчет разового концерта „Пинк Флойд“ с Роджером Уотерсом по случаю тридцатилетия „Wish You Were Here“?».

Я ответил: «Я не против. Но мне не верится, что этого захочет Роджер. Я думаю, Дэвиду, чтобы вернуться к работе, нужна мощнейшая мотивация. Было бы прекрасно объединиться ради какого-нибудь нового „Live Aid“ – значимость события все оправдает. Вот это была бы фантастика. Или, может, я просто чертовски сентиментален. Знаете ведь, каковы эти старые барабанщики».

Роджер в режиме Бродяги Высокогорных Равнин играет «Wish You Were Here» на акустической гитаре – в Гайд-парке басовую партию на ней сыграл Тим Ренвик.

Полгода спустя кто-то указал мне на фрагмент из телеинтервью Боба Гелдофа: Боб ссылался на эту мою фразу – что, мол, ради крупного благотворительного мероприятия Pink Floyd способны – может быть – воссоединиться. Увы, не могу приписать результат себе, но, очевидно, в голове у Боба, который подступался к аналогу «Live Aid» через двадцать лет после оригинала, засело некое зерно.

Я был настолько не в курсе, что, когда в июне 2005 года моя жена Нетти сказала, что мне звонит Боб, я понятия не имел, по какому вдруг поводу. Со времен Пинка в «The Wall» мы иногда встречались в светской обстановке, а изредка и на заседаниях благотворительного комитета фонда «Раундхаус», но на регулярной основе не общались.

Боб уже трудился над «Live 8», но в мое сознание сигналы об этом пока не проникли. А теперь Боб мне об этом сообщил и прибавил, что говорил с Дэвидом про выступление Pink Floyd . Дэвид ответил «нет». Как всегда, отказ только вдохновил Боба на подвиги, и Боб пообещал, что подъедет к Дэвиду домой и они как следует все обсудят. Он уже почти добрался до Ист-Кройдона, когда Дэвид позвонил ему и еще раз сказал: «Не трудись». Боб все равно не отступил. Но даже прямая и личная просьба от человека, который славится таким талантом убеждения, не поколебала Дэвида.

Я понимал, что Дэвид не просто так не желает объединения Pink Floyd на «Live 8». Группа была в нерабочем состоянии, а Дэвид в последние годы работал над сольными проектами. Он знал: едва мы сыграем, все (включая фирмы грамзаписи, прессу и наших фанов) потребуют от нас какого-то нового продукта и объявления о гастролях. С точки зрения Дэвида, момент был чертовски скверный – поэтому в свете последующих событий Дэвид, я думаю, принес самую большую жертву.

Боб спросил, не помогу ли я уговорить Дэвида. Я сказал «нет» – я считал, что мой голос ничего не изменит и, более того, может оказать совершенно противоположный эффект. Как я заметил позднее, можно завести коня в воду, но нельзя заставить его пить, а Дэвида нельзя было даже подвести к воде. Но вот если подвести Уотерса (сиречь воду) к Дэвиду, может, что и получится…

Мне казалось, я должен что-то предпринять – хотя бы рассказать Роджеру. Но я не хотел, чтобы Роджер подумал, будто я использую нашу недавно восстановленную дружбу, чтобы просить об одолжениях, и я вполне сознавал, что он двадцать лет вкалывал, строя успешную сольную карьеру. Питер Гэбриел как-то раз сказал, что, вернувшись в Genesis после стольких лет работы в одиночку, он бы многое потерял: как будто играешь в «змеи и лестницы» и съезжаешь в самый низ по длиннющему удаву.