Феликс Хартлауб - В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939– 1945

Номера выдержаны в золотых и голубых тонах. Мягкие кресла обтянуты синим поблекшим бархатом, столик на тонких ножках – узкий, зато почти квадратная кровать со стеганым голубым блестящим, словно металл, атласным одеялом поражает своими размерами.

Все номера оборудованы одинаковыми каминами из белого мрамора, над которыми висят электрические часы и два очень легких, окрашенных в золотистый цвет канделябра без свечей. Стены тонкие и пропускают малейший звук. Причем изголовье кровати расположено как раз там, где за стенкой у соседа стоит телефон. Поэтому можно легко услышать, например, такое:

– Да, что случилось?.. Где мы встретимся?.. А где это? Я без понятия… Там, где мы были вчера? В любом случае я захвачу с собой кого-нибудь, вы ведь знаете… Об этом мы как раз и поговорим… Я скоро буду…

Ночью же происходит следующее: время от времени с замком соседней двери возникают какие-то трудности. Затем часами слышится звук работающей дрели и тихие проклятия. Наконец с замком покончено, постоялец проникает в номер, и в два часа ночи начинает работать душ, в то время как с улицы непрерывно доносятся пронзительные свистки полицейских. Затем жалюзи с визгом закрываются, а тяжелые шторы с шумом задергиваются – этот возвратившийся сосед наконец понял, что нарушил светомаскировку. После этого обувь с грохотом летит в угол, и постоялец с глубоким вздохом бросается на кровать.

Иногда в каком-нибудь соседнем номере проходит шумная вечеринка, и тогда из обложенного подушками граммофона раздается голос французской певицы Люсьен Буайе с ее знаменитыми шлягерами: «Поговорите со мной» и «Вишневое время». Бутылки же с шампанским постоянно охлаждаются в ванной под шумной струей холодной воды.

Особенно любезен по ночам лектор со своей молодой женой, которая, словно находясь в лифте, объявив по громкоговорителю: «Гимнастика для немецких женщин», начинает ее вести. Весьма популярны также ночные звонки непрошеных знакомых или вообще чужих людей, например:

– Я говорю с фрейлейн Мейер?..

– Кто?.. Как?.. С вами говорит секретарь миссии Х. Что за бесстыдство вы себе позволяете? Будить человека посреди ночи! Я прикажу полиции выселить вас из номера! Хотя нет, подождите, завтра о вас будет доложено господину послу! Вам наверняка не терпится снова оказаться на фронте. Что ж, вы скоро обо мне услышите!

Пожилой профессор разместился в тесном номере между лифтом и туалетом. Поэтому его чемоданы, возвышаясь, словно башня, торчат в коридоре, мешая проходу. Там же хранятся сложенные в стопки старые газеты, которые он никогда не читает, а просто собирает. К этому добавляются разные путеводители в двух, а то и трех экземплярах. Ходит он, опираясь на сучковатую трость, снабженную на конце железным наконечником, и в предназначенной для лета большой соломенного цвета панаме, а также в желтой, не то льняной, не то шелковой куртке.

На каминной полке стоят бутылки с коньяком, а также шикарные издания с гравюрами стихотворений французского поэта-символиста Шарля Бодлера «Цветы зла», «Арабские ночи», «Сад мучений» и другие. Между прочим, на площади Фюрстенберг обнаружился книжный магазинчик, в котором в определенные дни можно приобрести лучшие порнографические издания. Такие книжки удобно носить в карманах кителя.

Бросаются в глаза электрические камины с бесконечно длинными шнурами и различные пустые расписные подносы, которых в нужном месте так не хватает. Ведутся бесконечные разговоры с коллегами, каковые такими вовсе не являются. При этом горничные с головокружительным запахом духов при входе в номер должны двигаться быстро, чтобы не отвлекать постояльцев от этого.

Заслуживает внимания и лифт, который обслуживают целых три служащих отеля. Причем один из них – высокий сухощавый индеец, походящий на марионетку, источающую предупредительность и жизнерадостность. Другой – шустрый маленький и хрупкий кельт с узенькой бородкой и зачесанными назад волосами, на лице которого застыла любезная и слащавая улыбка. От него только раз пахло шнапсом, и тогда он был вынужден опираться о стенку лифта. Это случилось той ночью, когда ему пришлось часами поднимать и опускать на лифте офицеров люфтваффе, устроивших бал на втором этаже. «О-ля-ля, сегодня, кажется, весь мир решил здесь собраться», – приговаривал он тогда.

Третьим лифтером является услужливый подросток-посыльный с усеянным пурпурными прыщами лицом, который, не отрывая глаз от небольших сброшюрованных криминальных романов, не глядя, нажимает на кнопки лифта.