Феликс Хартлауб - В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939– 1945

Тогда же на улице Риволи в нескольких шагах от входа в отель под аркадами в глубокой тени застыла целующаяся парочка, а далеко позади них под сводами слышится веселое хихиканье. Это подходит марширующая группа мальчиков и девочек. Причем выше всех поднимают ноги в шелковых чулках девчонки.

– Раз, два, левой, – командует взрослый голос. – Я хотя и немного пьян, но ходить строем все же могу. И гораздо лучше, чем вы, дети. Раз, два, левой…

На границе видимости над причалом круто возвышается мост Руаяль, сверкая мрамором на фоне чернеющего снега. Золото здесь тоже присутствует, и все это в совокупности создает ощущение некой старой и давно забытой нежной страсти, утопающей в холодном свете месяца и отблесках камня. Однако ощутить всю прелесть каменного сооружения довольно трудно. К тому же в воздухе неуловимо пахнет гарью и искореженным огнем камнем.

По мосту прогуливаются двое мужчин, куря сигары и о чем-то беседуя. Слышатся только обрывки их разговора:

– Представляешь, внезапно она начала дерзить… Я дал ей чаевые, а потом еще добавил на горничную. К тому же эта дама вылакала три четверти всего шампанского. Нет, нет, боже правый, с меня хватит. Больше никогда…

– А я о чем-то таком даже подумать не могу – сейчас отправляю пряжу для матери, а на прошлой неделе выслал туфли для невестки. Все это стоит бешеных денег, должен я вам сказать…

– Что поделаешь – семья!

Отель «Сентьем», уже не самый лучший, пристроен к зданию вокзала на железнодорожной линии Орлеан – Бордо. В нем два входа, и раньше здесь всегда было много провинциальных пассажиров – оптовых торговцев из Бордо. Тут проводились приемы и конференции в большом обеденном зале, который в настоящее время задействован под помещение пропускного пункта. Ресторан славился отменной кухней, и в нем частенько обедал известный французский писатель Франсуа Мориак. Именно здесь он находил прототипы героев многих своих романов, а совсем недалеко отсюда на улице Пуатье проживал французский публицист, критик и поэт Шарль Моррас, который дополнительно снимал в отеле маленькую комнатушку, куда частенько переезжал.

Наступило утро. В коридоре стоят женские туфли и узкие, смятые в коленях военные сапоги. Вдалеке из открытой двери номера на коврик падает синий треугольник, а на спине горничной белым цветом выделяются завязки передника. Снаружи притулился веник – номер любителя рано вставать немедленно берется в работу.

Туфли начинают исчезать только с половины девятого утра. При этом в отделанной кафелем ванной комнате наблюдается ужасная акустика. В отеле «Сентьем», где царят свободные нравы, в коридоре зачастую можно встретить одиноких дам, спешащих в ванную в возбуждающих воображение пеньюарах.

Для отеля характерны широкие, похожие на балки водосточные желоба под окнами мансардного этажа, откуда, если высунуться, слева виден собор Парижской Богоматери, а чуть дальше Пантеон, церковь Валь-де-Грас, серый скелет незаконченного высотного дома на улице Жакоб, а справа – собор Дома инвалидов.

Ответственные по этажу лакеи сломя голову бегают по ковровым дорожкам, и в коридорах царит большое оживление, ведь почти все господа требуют подавать себе завтрак в постель. Своими тяжелыми подносами, которые они поднимают чуть ли не на уровень плеч, и вытянутыми шеями, торчащими из длинных сюртуков, эти лакеи напоминают больших жуков. При этом один из них, сын крестьянина из Пикардии, с толстыми роговыми очками, красным потным лицом и большими красноватыми руками, частенько распространяет аромат от выпитого им вина. Под рубашкой у него угадывается мускулистая крепкая грудь, и, хотя в кармане этот парень носит ножницы для чеков на серебряной цепочке, за редким исключением он не выглядит счастливым.

Поднос четко вписывается в дверной проем, и в это время из другой двери выскакивает солдат. Некоторое время он смотрит вдаль по коридору, а затем направляется к лестнице. Через мгновение одним из последних в проходе бесшумно появляется другой человек, оставляя за собой в номере густое облако табачного дыма. Это – облаченный в форму дипломат с цветущим и тщательно выбритым лицом. На немецкое приветствие он отвечает с многозначительной секундной задержкой и несколько медлительно. Бросив взгляд на наручные часы, дипломатический работник ускоряет шаг, но тут же вновь переходит на важную свойственную атташе походку, но на этот раз уже почти без раскачки.