Нина Левина - Дзюдо и кино

Ещё состоялось у меня знакомство с консультантом одного из членов Политбюро, генерал-майором ГРУ преклонных лет, легендой советской военной разведки (по понятным причинам я не называю его фамилию). Человек свободно владел тринадцатью языками, иногда в разговоре незаметно мог перейти на испанский или французский.

В один из приездов я пришёл к нему домой с бутылкой хорошего французского коньяка. Думал — посидим, поболтаем. Старик встретил меня хмуро и с порога заявил:

— Сегодня закончился СССР.

Я слегка опешил. Честно говоря, подумал, что он спятил. Всё-таки у него такое тяжёлое прошлое — жил на нелегальном положении, в него стреляли, его резали, был в индонезийской тюрьме, чудом бежал из неё…

— Что случилось?

— До тебя был в гостях товарищ, который сказал, что в сто первую школу приняли грузина за десять тысяч рублей взятки. Раз зараза коррупции пришла в заведение такого уровня — СССР недолго осталось…

Сто первой школой называлась Высшая разведывательная школа Первого главного управления КГБ — кузница кадров профессиональных разведчиков. Среди её выпускников значатся и такие, очень известные в современной политике люди, как Владимир Путин и Сергей Нарышкин. Один из них, кстати, тоже дзюдоист.

Дед достал из шкафчика два гранёных стакана и плеснул в них коньяка.

— Что ж, Серёжа, выпьем за упокой СССР, а закусим… — При этих словах дед открыл дверцу практически пустого холодильника и достал большой, толстый, жёлтый огурец, одиноко лежавший на полке. — А закусим развитым социализмом…

Из уважения к нему я промолчал. Мы с ним чокнулись и выпили… Но «развитым социализмом» я закусывать не решился.

Я тогда ещё не понимал, насколько же прав был мой старший товарищ генерал ГРУ. Шёл семьдесят девятый год/ Ни у кого и в мыслях не было, что колосс под названием СССР может рухнуть. Но вскоре мне снова пришлось столкнуться с предзнаменованием больших перемен.

Ещё по картине «Театр неизвестного актёра» у меня сложились искренние, дружеские отношения с Мишей Казаковым. Однажды он позвонил мне и пригласил в Москву на серьёзный разговор. Я приехал, мы встретились, обнялись, и Миша позвал меня вечером в Театр на Малой Бронной посмотреть спектакль с его участием под названием «Покровские ворота».

Спектакль я посмотрел и долго не мог поверить, что такое возможно не где-нибудь в Мухосранске или за рубежом, а в Москве, под самым носом у ЦК и КГБ. Проработав несколько лет на киностудии, я хорошо научился видеть скрытые «дули в кармане» по отношению к советской власти и её руководству, которые творческая интеллигенция пыталась замаскировать под комедии и сатирических персонажей. В Мишином спектакле я увидел не просто «дули», нечто более серьёзное.

Мы встретились с Казаковым после спектакля, он показал мне сценарий фильма «Покровские ворота» и предложил снять его в моём объединении.

— Миша, это же яростная антисоветчина, — ответил я на его предложение. — Кто тебе позволит снимать такую картину?

— Между прочим, спектакль идёт на сцене уже несколько лет, — невозмутимо ответил Миша, — и никого это не смущает. А сценарий… Сценарий мне уже утвердили во всех инстанциях, включая Главлит.

— Не может быть! — искренне удивился я. — Главлит такое утвердил?

— На, посмотри! — Миша протянул мне утверждённый сценарий.

На титульной странице стояла печать Главлита, что в переводе на общепонятный язык означало официальное разрешение КГБ СССР на съёмку фильма с двусмысленным содержанием.

— Скажу тебе больше, — продолжал Миша, — Центральное Телевидение выделило деньги и поставило в план. Серёжа, давай сделаем этот фильм вместе!

— Хорошо, — я согласился. — Покажу сценарий директору киностудии. Если он одобрит — будем снимать.

Я вернулся в Киев и передал сценарий на согласование Альберту Григорьевичу, а через несколько дней он вызвал меня к себе в кабинет на разговор. Директор был мрачнее тучи и с ходу выкатил мне претензию:

— Ты что за пакость мне подсунул? Где ты это взял? Это я о сценарии картины «Покровские ворота».

— Почему же пакость, Альберт Григорьевич? — пытался я оправдаться. — Сценарий всеми утверждён, в том числе Главлитом. И картина заказана Центральным Телевидением.

— Да плевал я на Главлит! — взревел Путинцев. — Меня полтора часа в ЦК «били» мордой об стол. Чтоб я об этой антисоветчине больше никогда не слышал! Мы такое никогда снимать не будем! Они там в Москве резолюций понаставили — вот пусть сами это в Москве и снимают!