Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

По удивительной иронии судьбы всего два месяца спустя британский народ проголосовал за то, чтобы Консервативная партия лишилась власти, поэтому Черчиллю пришлось уйти в отставку. Он казался идеальной фигурой для войны, но не для послевоенного восстановления Британии. Черчилля сменил Клемент Эттли, лидер Лейбористской партии, получившей по итогам выборов 393 места в парламенте (консерваторы сохранили за собой всего 213).

Окончательные результаты выборов были объявлены 26 июля, в четверг. Несколько дней спустя Черчилли вместе с некоторыми друзьями собрались на свой последний уик-энд в Чекерсе. Как всегда, дом был полон. Явились Колвилл, посол Уайнант, Брендан Бракен, Рандольф, Мэри, Сара, Диана с мужем Дунканом Сэндсом; Профессор прибыл на ланч. Приходской священник церкви Эллсборо, где Черчилль почти не бывал, заглянул попрощаться.

Субботним вечером, после ужина и просмотра кинохроники и документального фильма о победе союзников в Европе (под названием «Истинная слава»), семейство спустилось вниз. Казалось, Черчилль вдруг как-то пал духом. Он признался Мэри: «Тут-то мне и не хватает новостей – работы нет – заняться нечем» [1190] Soames, Daughter's Tale , 360–361. .

В своем дневнике она изливала печаль: «Мучительно было смотреть, как этот великан среди людей – оснащенный всеми умственными и душевными способностями, натянутыми до предела, точно пружина, – уныло бродил по комнате, не в состоянии как-то применить свою колоссальную энергию и безграничные таланты, – тая в своем сердце скорбь и разочарование, о которых я могу лишь догадываться».

Как она писала, «то был худший момент за все это время». Родные ставили пластинки, чтобы подбодрить его: сначала Гилберта и Салливана (но те впервые не оказали на него почти никакого действия), потом – американские и французские военные марши (это немного помогло). Затем раздалась «Беги, кролик, беги» и (по заказу Черчилля) песня из «Волшебника страны Оз». Похоже, эти две композиции все-таки подействовали на него благотворно. «Наконец, в 2 часа, он достаточно утешился, чтобы ощутить сонливость и захотеть лечь в постель, – писала Мэри. – Мы все вместе проводили его наверх».

Она добавила: «О милый папа – я очень, очень тебя люблю, и сердце у меня разрывается при мысли, что я могу сделать для тебя так мало. Я легла спать, чувствуя себя очень усталой, какой-то омертвелой внутри».

На другой день, после ланча, Мэри и Джон Колвилл совершили последнюю прогулку вверх по холму Бикон-Хилл. Погода стояла чудесная, сияло солнце. Все собрались на лужайке; Клементина играла в крокет с Дунканом, уже почти оправившимся после автокатастрофы. Все они подписались в гостевой книге Чекерса – «книге почетных посетителей, – поясняла Мэри, – по которой можно проследить за всякими замыслами и стратагемами войны, просто изучая имена в ней». В благодарственной записи, обращенной к чете Ли, владельцам поместья, Клементина отмечала: «Наш последний уик-энд в Чекерсе оказался печальным. Но, пока все мы оставляли свои имена в Гостевой книге, я думала о том, какую замечательную роль сыграл этот старинный дом в войне. Каких именитых гостей он принимал, свидетелем каких важнейших встреч он становился, какие судьбоносные решения принимались под его крышей» [1191] Elletson, Chequers and the Prime Ministers , 145. .

Черчилль подписался последним.

Под своим именем он поставил единственное слово: «Finis» [1192] «Конец» ( лат. ). [1193] Soames, Daughter's Tale , 361. .

Главным импульсом, побудившим меня взяться за эту книгу, стало откровение, снизошедшее на меня после переезда в Нью-Йорк и событий 11 сентября 2001 года, но свою роль сыграл и другой фактор – родительский. Мои три дочери заверят вас, что по части отцовской тревоги я прямо-таки король. Но мои тревоги насчет собственных детей вращаются вокруг бытовых обид, связанных с их повседневной жизнью: с их работой, с их молодыми людьми, с противопожарными детекторами в их квартирах, а не с фугасами и зажигательными бомбами. Как же Черчиллям и их кругу удавалось справляться с этими тяготами?

Опираясь на этот вопрос, я пустился в путешествие (оказавшееся весьма долгим) по необозримой чаще исследовательских работ, посвященных Черчиллю, по этому царству гигантских томов, искаженных фактов, причудливых конспирологических теорий – пытаясь найти своего собственного Черчилля. Как я обнаружил при работе над предыдущими книгами, когда смотришь на прошлое свежим взглядом, неизбежно начинаешь видеть мир по-иному и находить новый материал, новые умозаключения – даже когда движешься по истоптанным тропам.