Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

После первых допросов, прошедших в Германии, 14 мая 1945 года Галланда перевезли на самолете в Англию, где беседы предполагалось продолжить. Так он впервые оказался в этой стране. В июле его доставили на большую авиабазу в Тангмире, неподалеку от Стэнстед-парка. Там он встретился с безногим летчиком-асом Дугласом Бадером (с которым некогда танцевала Мэри Черчилль). Галланд встречался с Бадером и прежде – когда того сбили и взяли в плен. Галланд тогда настаивал, чтобы с этим пленным обращались получше.

Теперь же Бадер угостил его сигарами.

В этом мужчине всегда оставалось что-то мальчишеское.

Однажды утром летом 1944 года, когда война была еще в самом разгаре, Клементина, лежа в своей постели (в Пристройке к дому 10 по Даунинг-стрит), вызвала к себе молоденького солдата по имени Ричард Хилл – сына миссис Хилл, персонального секретаря Черчилля. Уинстону-младшему, сыну Памелы, привезли игрушечный поезд, и Клементине хотелось убедиться, что все детали на месте и все работает. Она попросила Хилла собрать состав и опробовать его.

В коробке находились рельсы, вагоны и два заводных паровоза. Опустившись на колени, Хилл начал выкладывать пути и вдруг заметил, как на полу перед ним появились шлепанцы с монограммой «У.С.Ч.». Подняв взгляд, он увидел, что над ним стоит Черчилль, в своем бледно-голубом «костюме для воздушной тревоги»: тот курил сигару и внимательно следил за тем, как идут дела. Хилл хотел было встать, но премьер-министр остановил его.

– Продолжай, – велел Черчилль.

Хилл завершил сборку путей.

Черчилль продолжал наблюдать.

– А теперь поставь на рельсы один паровоз, – распорядился он.

Хилл повиновался. Паровоз поехал по кругу, пружина его заводного двигателя постепенно раскручивалась.

– Я вижу, у тебя два паровоза, – отметил Черчилль. – Поставь на рельсы и второй.

Хилл исполнил и это распоряжение. Теперь по рельсам двинулись два паровоза, один за другим.

Черчилль, не выпуская сигары изо рта, встал на четвереньки.

И пропыхтел с явным удовольствием:

– А теперь давай столкнем их! [1186] Winston S. Churchill, Memories and Adventures , 31.

Война в Европе закончилась 8 мая 1945 года. Новость постепенно расходилась по Лондону, и толпы людей заполняли городские площади. Бесшабашные американские солдаты разгуливали среди этих толп, размахивая американскими флагами и время от времени принимаясь распевать «Здесь и там» [1187] «Здесь и там» («Over There») (1917) – патриотическая песня американского певца, композитора и поэта-песенника Джорджа Кохана (Коэна), популярная в годы Первой и Второй мировых войн. – Прим. пер . . Германия официально капитулировала. Черчиллю предстояло выступить с обращением в три часа дня, непосредственно из своей резиденции на Даунинг-стрит. Эту речь намеревалась транслировать BBC; кроме того, ее собирались передавать через уличные громкоговорители. Затем Черчилль должен был проследовать в палату общин.

Прогудел Биг-Бен, отбивая три часа, и собравшаяся толпа погрузилась в полное молчание. Война с Германией окончена, объявил Черчилль. Он вкратце описал ее ход и объяснил, каким образом в конце концов «почти весь мир объединился против злодеев, которые теперь пали ниц перед нами». Но он уравновесил эту новость трезвым напоминанием о том, что Япония пока еще не сдалась. «Теперь мы должны посвятить все свои силы и ресурсы тому, чтобы выполнить нашу задачу до конца – как на родине, так и за границей. Вперед, Британия! Да здравствует дело свободы! Боже, храни короля!»

Сотрудники резиденции освободили для него проход в саду позади здания, встали по обеим сторонам и аплодировали, пока он шел к своему автомобилю. Он был тронут. «Спасибо вам большое, – повторял он, – спасибо вам большое» [1188] Hastings, Winston's War , 460. .

Когда король и королева вышли на специальный монарший балкон Букингемского дворца, гигантская толпа, собравшаяся на Мэлле, испустила единый вопль восторга – и продолжала рукоплескать, вопить и размахивать флагами, пока чета не удалилась внутрь. Но толпа не расходилась. Она принялась скандировать: «Мы хотим короля, мы хотим короля». Наконец король и королева вышли снова, а потом расступились, чтобы дать место еще одному человеку, – и на балкон шагнул Уинстон Черчилль, улыбаясь до ушей. Толпа разразилась оглушительным ревом.

В эту ночь, хотя предписания о светомаскировке формально продолжали действовать, по всему Лондону вспыхивали костры, отбрасывая в небеса знакомые оранжевые блики, – только теперь эти огни означали праздник и торжество. Лучи зенитных прожекторов играли на колонне Нельсона, возвышающейся на Трафальгарской площади [1189] Nicolson, War Years , 459. . Быть может, самым трогательным стал момент, когда операторы прожекторов направили их лучи в воздушное пространство над самым крестом, венчающим купол собора Святого Павла, и задержали их там, образуя сияющее световое перекрестие.