Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Она сочла это очень трогательным – но испытала и некоторое замешательство. «Даже пугает, как невероятно сильно они от него зависят», – писала она.

Затем поезд доставил их к расположенному на валлийском побережье полигону, где проводились испытания экспериментальных вооружений. Тут Черчиллю и его спутникам предстояло понаблюдать за пробным применением разнообразных воздушных мин и ракетных установок. Вначале эта перспектива привела Черчилля в восторг (она очень нравилась тому мальчишке, который таился в его душе), но испытания прошли не слишком удачно. «Ракетами стреляли плохо, – писал Джон Колвилл, – и при первой демонстрации было допущено множество промахов по детски легкой мишени; впрочем, системы залпового огня показались многообещающими, как и мины на парашютах» [990] Colville, Fringes of Power , 1:443. .

Но когда поезд прибыл в Бристоль (на следующий день – 12 апреля, в субботу), путешествие приобрело какой-то сюрреалистический оттенок.

На ночь поезд остановился на запасных путях за пределами города: благоразумная мера с учетом недавнего усиления немецких налетов и того факта, что ночь стояла ясная, а луна была в самой полной фазе. И действительно, в 10 вечера 150 немецких бомбардировщиков, ориентируясь и по навигационным пучкам радиоволн, и по участкам, освещенным луной, начали атаковать город – применяя зажигательные бомбы, а затем фугасные. Это был один из самых мощных налетов из всех, какие до сих пор пришлось испытать Бристолю. «Налет Страстной пятницы» (как его потом назвали) продолжался шесть часов, в течение которых бомбардировщики сбросили почти 200 т фугасных бомб и 37 000 зажигательных. Погибло 180 мирных жителей, ранения получили еще 382. Одна из бомб убила 10 спасателей; трех из них выбросило на проходящее рядом гудронированное шоссе, где их частично вплавило в его моментально размягчившуюся поверхность. Позже их обнаружил невезучий водитель «скорой», на долю которого пришлась незавидная задача по отдиранию их тел от дороги.

Находясь в поезде, Черчилль и его спутники слышали отдаленную стрельбу зенитных орудий и взрывы бомб. «Мопс» Исмей писал: «Стало ясно, что Бристолю достается очень серьезно». На другое утро, уже в субботу, поезд прибыл на бристольский вокзал, когда пожары еще полыхали, а из разрушенных зданий поднимались клубы дыма. По меньшей мере сотня бомб не взорвалась (какие-то – из-за неполадок, а для каких-то так и было задумано), что мешало работе спасательных и пожарных команд и делало передвижение по городу рискованным.

Как вспоминает Мэри, утро было серое и холодное, повсюду валялись обломки. Она видела мужчин и женщин, направлявшихся на работу (как в любой другой день), но явно вымотанных из-за ночного рейда врага. «Довольно напряженные бледные лица – усталые – молчаливые», – писала она [991] Diary, April 12, 1941, Mary Churchill Papers; Soames, Daughter's Tale , 193. .

Вначале Черчилль и компания посетили бристольский «Гранд-отель». Здание совершенно не пострадало при ночном авианалете, но предыдущие рейды нанесли ему значительный ущерб. «В нем ощущается какой-то наклон, как будто его надо бы подпереть, чтобы оно и дальше могло выполнять свои функции», – писал детектив-инспектор Томпсон.

Черчилль потребовал ванну.

– Конечно, сэр! – радостно воскликнул портье, словно это не представляло никаких затруднений, – хотя предыдущие авианалеты оставили отель без горячей воды. «Каким-то образом, – рассказывал Томпсон, – всего через несколько минут явно позабавленная этим требованием процессия постояльцев, клерков, поваров, горничных, солдат, ходячих раненых таинственным образом материализовалась откуда-то из задней части строения и двинулась вверх по лестнице с горячей водой во всевозможных емкостях, включая газонный разбрызгиватель. Так они и наполнили ванну в номере премьер-министра» [992] Thompson, Assignment , 215–216. .

Черчилль и его спутники воссоединились за завтраком. Гарриман отметил, что гостиничные служащие, судя по всему, не ложились всю ночь. «Официант, подававший нам завтрак, работал на крыше отеля и помог погасить несколько зажигательных бомб», – писал он Рузвельту. После трапезы приехавшие отправились осматривать город, причем Черчилль сидел на сложенном брезентовом верхе открытого туристского автомобиля («складном колпаке», как именуют его британцы). Разрушения, писал Джон Колвилл, оказались огромны – «Я никогда не думал, что такие возможны».

О черчиллевском визите не объявляли заранее. Премьер ехал по улицам, и люди оглядывались посмотреть. Мэри наблюдала, как за узнаванием следует удивление, а потом – восторг. Дочь премьера ехала в одной машине с Гарриманом. Он ей нравился. «Он понимает суть дела, – писала она. – Он так нам сочувствует и столько для нас делает» [993] Diary, April 12, 1941, Mary Churchill Papers. .