Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

В издании приводилась масса советов и предостережений. Cottager предупреждал постояльцев убежища, что сюда не стоит приносить раскладушки и шезлонги, поскольку они занимают слишком много места; всех обитателей умоляли быть менее «щедрыми» со своим мусором; давалось обещание, что скоро убежище сможет предоставлять горячий чай, хотя пока невозможно определить, насколько скоро это произойдет, – да и в любом случае «пока вы сидите, читаете или спите в тишине и комфорте, над вами, на улицах, могут завариваться вещи посерьезнее чая». В заметке под названием «Нервничаете ли вы?», помещенной во втором выпуске Cottager , предпринималась попытка разобраться в ощущении тревоги, вызываемом применением (в районе над убежищем) более тяжелых, чем прежде, зенитных орудий. Отмечалось, что туннели метро обычно усиливают звук. Бюллетень давал по этому поводу «экспертный совет» (как он это называл): «Вибрация, вызванная огнем тяжелых орудий и другими причинами, будет ощущаться гораздо меньше, если вы не станете опираться головой о стену».

В бомбоубежищах вызывала особое беспокойство опасность применения отравляющих газов. Лондонцев призывали ежедневно проводить в своем противогазе по 30 минут, чтобы привыкнуть к его использованию. Дети принимали участие в учениях по отработке действий в случае газовой атаки. «У каждого пятилетнего ребенка – противогаз с изображением Микки-Мауса, – писала в дневнике Диана Купер. – Они обожают надевать их на учения, тут же начинают пытаться друг с другом поцеловаться, а потом маршируют в свое убежище, распевая: "Англия будет всегда" [602] «Англия будет всегда» – патриотическая песня Росса Паркера и Хьюи Чарльза, написанная летом 1939 года для музыкального кинофильма «Открытия». Стремительно набрала популярность после начала войны. Стала особенно знаменитой в исполнении английской певицы и актрисы Веры Линн (1917–2020). – Прим. пер . ».

Рейды вражеской авиации поставили в непростое положение лондонские гостиницы, особенно роскошные отели («Риц», «Кларидж», «Савой» и «Дорчестер»), где останавливались всевозможные важные персоны, прибывшие из-за рубежа, в том числе дипломаты, монархи в изгнании, министры. Многие из них теперь сделали эти гостиницы своим постоянным местом проживания. Отели гордились, что исполняют все прихоти своих постояльцев, однако защитить их от падающих бомб и разлетающихся осколков оказалось очень сложно, хотя «Дорчестер», расположенный на Парк-лейн (в Мейфэре), напротив Гайд-парка, имел в этом смысле значительное преимущество.

Это девятиэтажное железобетонное здание некогда стало своего рода аномалией для Лондона. Гостиницу открыли в 1931 году, и многие опасались, что Парк-лейн скоро будет походить на нью-йоркскую Пятую авеню. Это строение считалось несокрушимым, поэтому оно пользовалось особой популярностью среди старших чиновников, закрывавших свои дома и переселявшихся сюда: так поступили, например, лорд Галифакс и министр информации Дафф Купер. (Одним из предыдущих постоянных жителей отеля был Сомерсет Моэм, а в 1930-х годах в ночном кабаре отеля выступал молодой американский артист по имени Дэвид Каминский, позже получивший известность под экранным псевдонимом Дэнни Кей.) Купер вместе с женой Дианой жил в номере люкс на верхнем этаже, хотя считалось, что это единственный этаж отеля, уязвимый для бомб. Зато отсюда открывался прекрасный вид, как вспоминала Диана в дневнике: «Из высоких окон можно было обозреть почти весь Лондон, лежавший за зеленым морем Гайд-парка, раскинувшийся в ожидании бойни, под завязку набитый памятниками, ориентирами, слишком заметными железнодорожными линиями и мостами. Я думала: "Интересно, насколько красными будут языки пламени, когда пробьет наш час?"» Из окон она видела и министерство ее мужа. «Это высокое белое здание, – писала она, – стало для меня чем-то символическим, наподобие скал Дувра» [603] Cooper, Trumpets from the Steep , 44. .

Второй этаж «Дорчестера» считался наиболее защищенным от бомбежек. Его накрывала массивная бетонная плита, служившая опорой для всех более высоких этажей. Для поглощения взрывной волны и для того, чтобы предотвращать попадание осколков внутрь здания, сотрудники «Дорчестера» грудами свалили мешки с песком перед своим парадным входом (снаружи) – так плотно, что получилось нечто похожее на гигантские пчелиные соты. Отель превратил свои просторные турецкие бани в роскошное убежище с кабинками, зарезервированными для постояльцев, живущих в обычных номерах наверху (в том числе для лорда Галифакса и его жены). В порыве маркетингового энтузиазма «Дорчестер» даже выпустил брошюру, где новое убежище провозглашалось главной причиной для того, чтобы забронировать номер в этом отеле: «Специалисты сходятся во мнении, что в этом убежище абсолютно безопасно находиться даже при прямом попадании», – гласила эта брошюра [604] Ziegler, London at War , 135. . По меньшей мере одна женщина – Филлис де Жанзе, подруга Ивлина Во, – настолько доверилась «Дорчестеру», что жила у себя дома лишь днем, а на ночь переселялась в отель. Постояльцы именовали его «Дортуаром» [605] Дортуар (англ. Dorm ) – устаревшее название общей спальни «высоким штилем», в просторечии – «общежитие», однако для сливок британского общества это был, конечно, дортуар. – Прим. ред . и часто являлись сюда в вечерних туалетах. Сесилу Битону, прославившемуся своими жутковатыми ночными фотографиями Лондона, терзаемого бомбежками, проживание в этом отеле «напоминало трансатлантический круиз на роскошном лайнере, со всеми ужасами навязчивой веселости и дорогостоящего убожества» [606] Andrew Roberts, "Holy Fox," 248. .