Валерий Солдатенко - Высокое стремление - судьба Николая Скрыпника

«Время идет, – писал Николай Алексеевич, – растет голодная армия безработных, умножаются болезни и смерти (самых пораженных инфекционными болезнями в Пермской губернии было 13 800; в Уфимской губернии умирает 56 % детей), призрак голодной смерти встает перед истощенным рабочим… А помощи все нет, ни от кого, ни от царя небесного, ни от царя земного…

И мучительным, долгим путем вырабатывается в сознании рабочего убеждение, произвольное или под влиянием, неизвестными путями распространяемых идей: “Если не могут помочь царь небесный и царь земной, не остается ли нам самим о себе подумать? Не просить, а требовать! Не жаловаться, а бороться! И бороться не забастовками – на Михайловском заводе рабочие забастовали, но правление закрыло завод, и рабочие разбрелись, кто куда, в поисках работы… Не нужна экономическая борьба! Нужна революция!” – писал осужденный на каторгу Киселев в своем письме ко всем рабочим, и эти слова выражают все более распространяемое убеждение с каждым разом большей массы. И первые вспышки живительной приближающейся грозы уже сверкают на нашем свинцовом небосклоне, предвестниками грозных громовых ударов раздаются выстрелы Златоустовского вооруженного столкновения» [42] Скрипник М. О. Вибрані твори. С. 7. .

Рассказав о столкновении тысячной толпы рабочих с войсками губернатора и начальника горного управления, от которых требовали освобождения четырех арестованных рабочих Златоуста, а в ответ получили ружейные залпы, сабли и копья городовых, десятки погибших пролетариев, автор размышлял: «Что будет дальше? Положение здесь, на Урале, теперь критическое. Закованные в тяжелые кандалы крепостничества, административного произвола и “боярского”, посессионного капитализма, уральские рабочие на краю пропасти. И вероятность грозного стихийного взрыва возрастает с каждым днем. Задача революционера социал-демократа – переделать девиз стихийного взрыва “Хлеба и работы!” на девиз революционного восстания “Жить свободными, или умереть в борьбе!” Задача наша – внести сознательность и организованность в это движение, слить местное движение с движением всего рабочего класса России и, став во главе этого революционного потока, повести на штурм самодержавия» [43] Скрипник М. О. Вибрані твори. С. 8. .

Н. А. Скрыпник приходил к вполне определенному выводу, что болтовня на тему о вооруженном сопротивлении в эпоху массовых вооруженных столкновений, об «открытой борьбе» кучек террористов является пустой. «…Ад устилают этими благопожеланиями, а не русло революционного движения! – подчеркивал он. – Жизнь требует здесь действительно революционной организации, которая под четко обозначенным флагом революционной социал-демократии объединит рабочий класс на Урале против всенародного врага и поведет его на борьбу и на победу» [44] Там же. С. 8–9. .

За короткое время Николай Алексеевич и несколько его товарищей добились ощутимых сдвигов: установили связи с теми, кто склонялся к их позиции, организовали кружки на предприятиях целого ряда городов Урала, привлекли на свою сторону многих и многих рабочих, группируя их вокруг «Уральского союза». Постепенно «искровцы» взяли под свой контроль все связи с основными пролетарскими центрами Урала, с крупнейшими предприятиями. Работа была проведена действительно титаническая, но по прошествии лет (в 1921 г.) она казалась Николаю Алексеевичу почти обыденной: «Нам повезло отцепить от екатеринбургского “Объединения” почти всех рабочих, а когда у эсеров большинство провалилось, к нам перешли почти все рабочие кружки. Я поехал в Пермь, оформил отделение с.-д. от эсеров, – и тем самым Уральский союз был похоронен не только фактически, но и формально. В Н.-Тагиле и в других местах повезло организовать группы и связать их…» [45] Скрипник М. Моя автобіографія. С. 9.

Созданный летом 1903 г. в Екатеринбурге при участии Н. А. Скрыпника Среднеуральский комитет РСДРП твердо заявил о своей солидарности с «Искрой».

Деятельность энергичного молодого революционера не могла не привлечь внимания охранных служб. «К этому времени, – вспоминал Скрыпник, – концу лета 1903 года – Екатеринобургская почва под моими ногами стала горячей, однажды я убежал от шпиков, только проскользнув через “веселый дом”, ибо так пристально уже за мной следили. Однажды полиция даже арестовала меня, но я убежал. Пришлось немедленно выезжать из Екатеринбурга» [46] Там же. С. 9–10. .