Андрей Ковтун-Станкевич - Севастопольские записки

Контратаки наших войск в 1-м и 2-м секторах не дали желаемого результата: восстановить положение мы не смогли. Гитлеровцы удержали часть первой траншеи у совхоза «Благодать».

Первая неудача на этом направлении.

Врагу удалось захватить траншею. Воины, оборонявшие ее, дрались до последнего, неоднократно ходили в рукопашные схватки. Фашисты закрепились здесь лишь тогда, когда никого из защитников не осталось в живых. Исход боя решили танки, прочно оседлавшие траншею.

Пленные твердят в один голос, что подошла свежая дивизия из какой-то другой армии, кажется, 17-й; она переброшена автотранспортом.

13 июня наши контратаки, предпринятые с утра на участке 1-го сектора, ничего не дали.

Осложнилось положение на Мекензиевых горах. Полные драматизма события развернулись в этот день на высоте 60,0, где стояла батарея старшего лейтенанта И. С. Пьянзина. В критический для батареи момент, когда немцы уже ворвались в ее расположение, он вызвал огонь нашей артиллерии на себя. Старший лейтенант Пьянзин погиб. Ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Несколько по-иному сложились события в полосе 95-й дивизии. Разведчики дивизии ночью убили немецкого офицера и изъяли у него карту с нанесенными на ней полосами наступления и боевым порядком немецкого полка. Перед этим полком была поставлена задача захватить Братское кладбище. На карте точно обозначалось исходное положение для атаки.

Начальник артиллерии 95-й дивизии полковник Д. И. Пискунов приказал с утра 14 июня всей мощью батарей обрушиться на исходное положение полка. Артиллеристы хорошо «поработали», и назначенное противником наступление было сорвано.

Наши разведчики, проникшие к месту расположения вражеского полка, доложили, что вся лощина усеяна трупами гитлеровцев, что полк этот — из 73-й пехотной дивизии. Ранее эта дивизия не входила в состав 11-й армии. Не о ней ли говорили пленные?

13 июня штаб обороны получил радиограмму за подписью И. В. Сталина, адресованную Октябрьскому и Петрову:

«Горячо приветствую доблестных защитников Севастополя — красноармейцев, краснофлотцев, командиров и комиссаров, мужественно отстаивающих каждую пядь советской земли и наносящих потери немецким захватчикам и их румынским прихвостням.

Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером для всей Красной Армии и советского народа.

Уверен, что славные защитники Севастополя с достоинством и честью выполнят свой долг перед Родиной. И. Сталин».

Радиограмма была сразу же доведена до войск, и трудно переоценить ее влияние на защитников города. Она ко многому обязывала каждого из нас.

Не добившись решающего успеха на Балаклавском направлении, противник вновь перенес тяжесть удара на север, и с 17 июня этот участок фронта опять стал самым трудным и тревожным.

Все более ощущались наши потери. Прибывшая с Кавказского побережья 9-я бригада морской пехоты, к тому же без артиллерии, не могла восполнить потерь. Ее поставили рядом с 7-й бригадой на Сапун-гору, где к этому времени мы отошли от Федюхиных высот.

Чтобы не дать противнику развить первые успехи штурма, надо было наносить по нему мощные артиллерийские удары, а мы этого делать не могли. Мы держались героизмом наших бойцов. Стойкость, мужество и презрение к смерти стали естественным, нормальным в наших условиях поведением каждого защитника.

17 июня против ослабленной в боях нашей 95-й дивизии враг бросил три своих. Сплошного фронта обороны здесь уже не было и не могло быть из-за недостатка личного состава. Борьба шла за удержание отдельных высот и опорных пунктов. И все-таки наши бойцы отражали атаки немцев.

Такое же положение сложилось и на участке обороны Чапаевской дивизии. Но враг не смог выйти к бухте.

345-я дивизия с остатками 172-й, сведенной в батальон, и 79-я бригада продолжали сдерживать противника, рвущегося к Северной бухте.

Из окруженной 30-й батареи капитана Александера через линию фронта в расположение 95-й дивизии пробрался тяжело раненный матрос-артиллерист. Как он это сделал, трудно представить. Нам сообщили из штаба 95-й дивизии, что его последние слова были: «Передайте адмиралу Октябрьскому и генералу Петрову — батарейцы умрут, но батарею не сдадут!.. Поняли? Не сдадут!»

В ночь на 21 июня остатки 95-й дивизии по приказу командования переправились на южный берег Северной бухты.

На Михайловской, Нахимовской и Константиновской батареях остались небольшие группы наших воинов.