Иван Травкин - Всем смертям назло

Атаковать нужно было как можно быстрее, пока нас не обнаружили и не загнали под воду противолодочные корабли.

— Боевая тревога!

На большой скорости лодка пошла в атаку. Цель выбрали, конечно, самую заманчивую — то огромное судно, которое выделялось из всего конвоя.

— Залп!

Под гладкой поверхностью моря торпеды пошли прямо, как по нитке.

Мы развернулись на курс отхода. Минуты через полторы раздался сильный взрыв, а за ним, через несколько секунд, второй. В цель попали обе торпеды.

Что же, не буду скрывать, этим залпом мы особенно гордились. От стал как бы ответом на ту высокую честь, которой удостоила нас Родина, наградив нашу лодку орденом Красного Знамени.

Погрузились. Противолодочные корабли беспорядочно сбросили несколько глубинных бомб, но нас не преследовали. Они, видимо, не хотели оставлять без охранения уцелевшие транспорты или же спасали людей с торпедированного судна.

Я решил вторично атаковать уходивший конвой. Лодка всплыла и пошла вдогонку за кораблями.

Вскоре на горизонте снова показались силуэты знакомых судов. Конвой шел со скоростью восемь-девять узлов.

Замыкающее колонну судно было слишком мало, поэтому выбрали транспорт, шедший впереди, — большой, тяжело груженный.

В тот момент, когда мы занимали позицию для атаки, сигнальщики заметили, что один из сторожевиков начал разворачиваться в нашу сторону.

Молодцы сигнальщики! Хорошо, что вовремя заметили. Значит, надо переходить на другую сторону конвоя и атаковать врага не с правого борта, а с левого — там меньше сторожевиков.

Мы быстро переменили позицию, но и здесь виднелись корабли охранения. Атаковать на близкой дистанции не было возможности.

Через несколько минут произвели залп тремя торпедами с дальнего расстояния, но взрывов не последовало.

Сторожевики обнаружили лодку. Они долго нас преследовали и без конца бомбили.

Погрузились на предельную глубину, несколько раз резко меняли курс и наконец оторвались от насевшего противника.

Вместе с помощником и штурманом проанализировали причины неудачи при повторной атаке конвоя. Пришли к выводу, что допустили ошибки в определении скорости и курсового угла конвоя из-за большой дистанции.

Теперь меня тревожило одно обстоятельство. Требовалось перезарядить торпедные аппараты. Но в подводном положении осуществить перезарядку мы на этот раз не могли — передняя крышка одного из торпедных аппаратов пропускала забортную воду. Оставалось одно — выполнить это на поверхности. Но уж очень светло было в ту ночь. В любую минуту нас могли обнаружить самолеты или корабли противника. А при срочном погружении возможна катастрофа: висящая торпеда при дифференте могла причинить много бед.

Однако другого выхода не было. И вот торпедисты носового отсека под руководством лейтенанта Бузина приступили к работе. Они быстро и четко произвели перезарядку.

Впрочем, в эти сутки нам было уготовлено еще одно суровое испытание, пожалуй, самое серьезное за весь поход.

На рассвете вахтенный сигнальщик Михаил Гусаров услышал нарастающий гул моторов самолетов. В небе, в восточной части горизонта, появились три черные точки. Раздалась команда:

— Всем вниз, срочное погружение!

Стоя на мостике, я не спускал глаз с этих точек, с каждым мгновением увеличивающихся.

Бомбардировщики ринулись в крутое, почти отвесное пике и открыли огонь из пулеметов и пушек. Огненные трассы полоснули стальное тело нашего корабля.

Как только последний вахтенный матрос исчез в люке, я прыгнул вслед за ним и захлопнул стальную крышку.

В этот момент по носу с левого и правого борта, метрах в пятидесяти от нас, разорвались бомбы. Лодку сильно тряхнуло, погас свет.

При повторном заходе сброшенные самолетом бомбы взорвались уже на большом удалении — лодка ушла на глубину.

Электрики Гиренко и Чугай быстро восстановили освещение. Из отсеков поступили доклады, что повреждений нет.

Однако не прошло и получаса, как акустик услышал шум винтов трех сторожевиков. Они приближались к нам на большой скорости. Вероятно, их вызвали сюда фашистские летчики.

В лодке сразу воцарилась тишина. Я приказал уменьшить ход, выключить все вспомогательные механизмы. Гидроакустик доложил, что слышит импульсы гидролокатора с правого борта. Да и нам в центральном посту был слышен этот характерный звук — будто корпус лодки посыпают горохом. Это означало, что враг обнаружил нас.