Весь экипаж лодки был награжден орденами.
Глава седьмая
ПОСЛЕДНИЕ АТАКИ
В середине апреля 1945 года мы снова получили приказ выйти в южную часть Балтийского моря.
Район, куда мы прибыли без особых задержек, был нам хорошо знаком — мы не впервые выполняли здесь боевые задачи. Через этот район проходили важные коммуникации гитлеровцев.
На этот раз удача сопутствовала нам с первого дня поиска.
В полдень 21 апреля гидроакустик Козловский услышал шум винтов надводного корабля. Тотчас же всплыли под перископ, я взглянул в окуляр и увидел транспорт водоизмещением приблизительно в шесть тысяч тонн. Он шел курсом на запад. Сопровождали его два сторожевых корабля. Чтобы не обнаружить себя во время сближения, ушли на глубину. Торпедисты быстро изготовили аппараты к стрельбе.
Через несколько минут снова всплыли на перископную глубину, определили все элементы движения транспорта: скорость — примерно десять узлов, курсовой угол — двадцать восемь градусов левого борта, дистанция — тридцать кабельтовой. Развернулись на боевой курс. Увеличили ход, стали всплывать для уточнения элементов движения цели. На глубине четырнадцати метров лодку подхватила волна и начала выносить на поверхность, но Василий Морозов удержал корабль. Мне удалось взять пеленг и определить дистанцию до противника. Все стало ясно: мы оказались между транспортами и кораблями охранения. Выйти в атаку в такой обстановке трудно. Шумы винтов слышны уже совсем рядом.
— Всплывать выше!
Вся надежда на рулевого-горизонтальщика. Я прижимаю глаз к резиновой раковине окуляра и крепко схватываю рукоятки, чтобы при всплытии иметь возможность быстро поворачивать перископ. Вода зеленеет, становится светлее и прозрачнее. Вижу воздушные пузыри, ослепительный блеск — и передо мной серый борт сторожевого корабля. Мы его тараним или он нас? Долго раздумывать некогда: быстрее на глубину! Лодка, обычно в шторм плохо слушающаяся рулей, на этот раз вела себя удивительно покорно. Это потому, что на горизонтальных рулях наш лучший рулевой Морозов. С исключительным мастерством, а главное быстротой, он увел лодку на безопасную глубину. Через несколько минут, когда мы снова всплыли под перископ, транспорт уже пришел на залповый пеленг.
— Аппараты, пли!
Три торпеды одна за другой устремились в сторону судна. А теперь погружаться! Мощный взрыв донесся до нас, когда мы были уже на тридцатиметровой глубине.
Через некоторое время всплыли и осмотрели в перископ горизонт. Транспорт уже затонул. Над водой торчали только его мачты. Сторожевики сбрасывали глубинные бомбы в противоположной от нас стороне.
Мы незаметно ушли. Вражеские корабли и авиация до самого вечера искали нас и вели ожесточенное бомбометание района. А мы, сообщив командованию о потоплении транспорта, легли на грунт для перезарядки торпедных аппаратов. Ночь надо было встретить во всеоружии.
Перед обедом во втором отсеке, по обыкновению, собралось много народу. Лица у подводников были довольные и радостные.
— Ох и везет же нам за последние два похода, — шумно восхищался Тарасенко, — не то что в первом.
— Дело не в везении, а в умении, — отозвался Середин. — Если бы Морозов сегодня замешкался, то перерезал бы нас сторожевик на две части и загорали бы сейчас на дне.
Я вышел из своей каюты. Пригласил к столу Василия Морозова и поблагодарил его за отличную работу.
У Морозова солидная морская биография. Еще до войны он плавал на Каспии рулевым танкера «Комсомол». Зимой 1942 года друзья проводили его на Балтику. И стал он рулевым-сигнальщиком на нашей подводной лодке. Лучше его никто не несет вахту на горизонтальных рулях. И во время атак я всегда его вызываю к штурвалам.
В конце войны морские перевозки врага из портов Лиепая и Пиллау в порты Померании значительно возросли. За один март было отмечено около двадцати пяти конвоев.
Врагу все труднее было обезопасить свои суда. Два-три транспорта шли теперь в охранении шести — восьми боевых кораблей. Охранение, как правило, состояло из миноносцев, сторожевиков и больших тральщиков. Конвою придавалось также до пяти самолетов прикрытия даже в темное время суток.
22 апреля, с рассветом, «К-52» всплыла на перископную глубину. Погода стояла тихая и солнечная, видимость была хорошая.
На вахту в центральном посту заступил лейтенант Бузин. Он выше среднего роста, молчаливый. На вид кажется немного флегматичным, но в нужный момент стремителен и энергичен. Кажется, Бузин специально родился для службы на подводных лодках — зоркий, внимательный, требовательный.
Читать дальше