Михаил Пашкевич - Афганистан - война глазами комбата

Начали перевязывать раненых. Забинтовав раненую ногу, занял удобную позицию и открыл огонь из автомата рядовой Силак. Под прикрытием огня товарищей Молоковский с Киковым ползком, как учил ротный, перетащили раненых под дувал. Кикова Молоковский оставил с ними, а сам пополз обратно. Занял огневую позицию, открыл огонь по мятежникам, голосом подбадривая товарищей и прося их экономить патроны. С конца колонны, перебегая от укрытия к укрытию, к подбитому БТР бежал капитал Майоров. Было видно, как пули поднимают фонтанчики пыли в тех местах, где он только что находился. Последний рывок — и он у БТР. Спокойное лицо Молоковского, как на обычных занятиях по тактике, сразу успокаивает.

— Олег, все живы?

— Все, товарищ капитан!

Выйти из боя на этот раз удалось только в 17 часов. Главной победой было то, что все остались живы. Потеря техники в таких случаях огорчает, но не очень.

Через несколько месяцев старшего сержанта Олега Молоковского, кавалера ордена Красной Звезды, назначили командиром отдельной сторожевой заставы. Однажды, прибыв к нему на «точку», капитан Майоров спросил: «Олег, у меня нет никаких сигналов и подозрений в отношении тебя, но скажи, пожалуйста, как так получается, что они (имеется в виду личный состав) у тебя всегда чистенькие, сытые и веселые, оружие в порядке? Как это у тебя получается? Ты уж случайно не кулаком правишь?» На что получил такой ответ: «Я служу не для вас, товарищ капитан, не за ордена и медали. Я служу честно и хочу доказать себе и другим, что как командир чего-то стою».

Олег Молоковский был женат и имел ребенка.

Не берусь назвать точные цифры, сколько тысяч человек, проходивших службу в Афганистане, получили ранения или погибли в результате подрыва на минах. Сколько единиц боевой и другой техники уничтожено или выведено из строя по этой же причине. Но если провести анализ только по своему батальону, то это будет не менее 30 процентов.

Командование армии США и стран НАТО на основе опыта локальных войн выдвинуло концепцию «наземной минной войны». Она предполагает массовое, неограниченное по масштабу, месту и времени их боевое применение. Делается это в целях снижения маневренных возможностей ударных группировок противника, повышения эффективности огневого поражения, нарушения боевых порядков и обеспечения выигрыша во времени и пространстве.

Минная война в Афганистане носила тотальный характер и доставляла массу неприятностей нашим подразделениям. Мины устанавливались везде и причем самые различные: итальянские, американские, китайские, наши — советские. Кроме мин делали и устанавливали фугасы огромной мощности, использовались мины-сюрпризы под видом простой авторучки, зажигалки или другого предмета. Были мины магнитные и радиоуправляемые, выпрыгивающие и с часовыми механизмами. Мины ставились на дорогах и тропинках, в виноградниках и в местах вероятного скопления нашей техники и личного состава, противопехотные и противотанковые.

Мин было много, разных, всюду. И прежде чем куда-то идти или ехать или даже просто отойти на один шаг с проверенной колеи, нужно было обязательно проверить, а нет ли здесь мин. Мое личное «знакомство» с минами произошло 18 сентября 1986 года, то есть ровно через три с половиной месяца после прибытия в Афганистан. Вот как это было. Приведу несколько выдержек из своего дневника.

«18.9.86 г. Как говорится, испытывать судьбу дважды нельзя. Два дня назад в меня стреляли в упор, но я живой. Сегодня под моим БТР взорвалась мина, и опять жив. Что это? Везение или отсрочка? Все вокруг кричит: «Будь осторожен!» Вроде как чувствовал, что наеду на мину. Смотрел на дорогу, словно гипнотизировал ее. Думал сказать водителю: «Смотри, смотри внимательней!» Но там, где она стояла, увидеть ее было невозможно. На обратном скате бугорка и причем правее основной дороги метрах в четырех.

Вначале была яркая вспышка, затем какой-то гром, с меня слетают кепка и очки. Я все это ясно ощущаю, но ничего не могу сообразить. Ни страха, ни боли, никаких других ощущений кроме недоумения: что происходит, куда я лечу и почему? Сознание обжигает мысль: бьют из гранатомета. Откуда? Инстинктивный профессиональный взгляд вокруг — увидел дым и яму. После этого доходит: подрыв на мине.

Добрый советский БТР, сколько жизней людских ты спас! Второе левое колесо оторвано так, словно его никогда и не было, бронированный борт завернуло на 90 градусов вверх. А мы все живы! Спасибо конструктору, который придумал эту замечательную машину. Все остальные события дня будничны и просты. Главное на сегодня, что жив сам и живы подчиненные. Правда, уши заложило так, что почти ничего не слышу. В остальном чувствую себя здоровым.