Виктор Володин - Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов

Почти целый день мы потратили на покупку необходимых теплых вещей в промтоварном магазине. Это был единственный такой магазин в городе. Помещался он в подвале одного из домов на Колымском шоссе, вход в него был со двора. В сенях у стенки валялось много флаконов от тройного одеколона, который по карточкам в этом магазине получали магаданские алкоголики и выпивали здесь же, не выходя из магазина.

В Магадане мы повидались с главным геологом Дальстроя, будущим генерал-майором инженерных войск Валентином Александровичем Цареградским. Узнав, что мы с братом по нескольку лет работали на рудниках Кривого Рога, он предложил нам поехать в новое, только что выделенное Юго-Западное горнопромышленное управление, которое, по замыслу, должно было объединить все оловянные предприятия и стать в дальнейшем исключительно оловянным управлением. От этого замысла в дальнейшем отказались, но об этом позже.

Геолог. На Колыме с 1928 г. Заместитель Ю. А. Билибина в Первой Колымской экспедиции. Впоследствии руководитель ряда геологических экспедиций. С 1939 по 1955 г. руководитель ГРУ Дальстроя. Автор ряда научных работ в области геологии. Герой Социалистического Труда (1944 г.). Лауреат Государственной премии (1946 г.). Награжден двумя орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, орденами Красной Звезды, «Знак Почета», медалями.

Мы согласились с предложением В. А. Цареградского, и он посоветовал нам связаться с Александром Михайловичем Фишем, который тоже направляется в это управление в поселок Усть-Утиную, куда должны были ехать и мы. А. М. Фиша нужно было найти на улицах города по приметам, указанным В. А. Цареградским: рыжеватый, краснолицый человек ниже среднего роста, коренастый, одет в коричневый нагольный полушубок, с полевой сумкой через плечо, шапка пыжиковая с длинными ушами. Сначала мне показалось непосильной задача по таким признакам опознать незнакомого человека в незнакомом городе, даже в маленьком. Но я смело пустился в розыски и очень скоро где-то на улице увидел человека с внешностью, подходящей под описание. Он оказался словоохотливым и рад был поделиться со мной тем, что знал о месте нашего назначения, и вообще интересовавшими меня сведениями, накопленными им за время длительной работы на севере.

Магадан был тогда невелик. Население его составляло приблизительно от 20 до 25 тысяч человек, за два года до этого оно, по данным статуправления, равнялось 10, а два года спустя, по сведениям Всесоюзной переписи населения, — 27 тысяч человек. Однако площадь, которую занимал этот город, мало отличалась от той, на которой он располагался на четверть века позднее. Границы города мало раздвинулись за это время. Город рос больше ввысь, чем вширь. Деревянные одно- и двухэтажные домики, главным образом, в послевоенный период уступали место каменным четырех- и реже пятиэтажным. Но это было позднее. Тогда уже существовали почти все улицы, известные в городе и теперь. Новые улицы появились не за околицами старого города, а большей частью за счет пустырей, которые они прорезали. Таковы улицы Горького и две улицы, окаймляющие площадь Горького и прорезавшие пустырь вдоль флангов здания Главного управления Дальстроя.

Тогда же на этом большом пустыре между улицами Пролетарской, Дзержинского, Колымским шоссе (ныне проспект Ленина. — Ред.) и Парковой, в центре его и в центре города располагался большой лагерь, обнесенный высокой оградой из колючей проволоки и охраняемый сторожевыми вышками на углах. Это сооружение сообщало всему городу непередаваемо унылый колорит, настраивавший вновь прибывшего на определенный, очень невеселый лад и оставлявший гнетущее впечатление.

На центральном перекрестке города при пересечении Колымского шоссе Пролетарской улицей на юго-восточном углу, там, где теперь стоит гостиница «Магадан» ( вернее, так называется ресторан при ней, гостиница же названия не имеет. — Ред.), находилась фабрика-кухня. Это была большая, единственная в городе столовая, занимавшая большое двухэтажное здание с неоштукатуренными, как и во всем городе, успевшими посереть бревенчатыми стенами. Это кулинарно-индустриальное название нарпитовской столовой было чрезвычайно популярно еще во времена первой пятилетки, когда я впервые познакомился с таким учреждением на Днепрострое.