Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

Таким образом, по Кропоткину Горбачёв — контрреволюционер. Поэтому, всё чаще повторяемые сравнения перестройки с революцией, не украшают перестройку. Зюганов всё время говорит о превращении былого СССР в великую индустриальную державу во времена господства коммунистов, об успехах культуры и науки за годы Советской власти. Но ведь никто не знает, как бы шло развитие великой страны без «Великого Октября». Революция не сделала мой народ счастливее. Поэтому, когда говорят о «новой революции», мне это слышать неприятно: довольно с нас и одной…

В подвальчике, в небольшой галерее Юрия Миракова сегодня открытие выставки Бориса Жутовского. 40 работ. Боря начинал, как книжный иллюстратор, график. В декабре 1962 года на выставке в Манеже «30 лет МОСХ» Хрущёв учинил ему разгром, поскольку не понял (и понять не мог!) его рисунки. В издательском мире родился даже термин «жутовщина», из всех издательств его вышибли, и несколько лет он вообще не печатался. Потом постепенно всё наладилось, и в 1990 году 9 него была уже персональная выставка в Доме художника. После этого выставок было много и в России, и по всему миру. Работы Бориса купили не только российские музеи, но и галереи в Кёльне, Бохуме, Нью-Йорке, Мельбурне, Токио.

Есть художники сразу узнаваемые, взглянешь — и сразу ясно, кто писал. Борис совершенно непредсказуем. Абстракции, даже какая-то лепнина на холсте (обещал рассказать, как это делается), фантазии (это уже другое, это не абстракции), акварель, карандаш. Два совершенно реалистических портрета, пейзажи маслом и т. д. Народу на открытии было много, но в основном мне незнакомого. Хотя и знакомые были: Горин, Рост, Крелин, Смирнов, Графов. Хорошо подвыпивший Слава Зайцев толкал речь.

Борька — замечательно живой, молодой художник. Я рад, что он взялся за оформление трёхтомника моих записных книжек.

Многие нас не любят. Но так, как не любят нас поляки!!.. И есть за что!

Новый, принесённый с базара веник нужно предварительно сунуть минут на 10 в кипяток, бросив туда горсть соли. Научила бабка на рынке.

Бездарный двухсерийный документальный фильм об академике Ландау. Кинематографического материала огромная куча, но сценарий (Майя Меркель) столь бездарен, претенциозен, нарочит, а видеоряд столь замусорен кадрами необязательными, бессмысленными, но одновременно претендующими на некий подтекст, на недоступный непосвящённым потаённый смысл, что невозможно смотреть этот фильм, не матерясь поминутно.

Подумал, насколько изменилась бы музыка, если бы человек был физиологически устроен по-другому. Ну, например, какой бы была фортепьянная музыка, если бы у людей на руке было только три пальца? А десять? Насколько изменилось бы звучание духовых инструментов, если бы у людей был иной объём лёгких и т. д.

Позвонил утром Саша Гамов [344] Гамов Александр Петрович — заместитель редактора отдела политики «КП». и сказал, что сегодня в Шереметьево разбился Артём Боровик, который с телохранителями летел в Киев. Ну как тут снова не задуматься о судьбе, о причудах рока. Я работал с ним в 1992–1993 годах, когда «Совершенно секретно» набирало обороты, напечатал там несколько материалов. А буквально за три дня до гибели он был гостем «Антропологии» — ночной ТВ-передачи Дмитрия Диброва. Я разглядывал его и думал, какой это энергичный и смелый парень. Даже подумал, какого сына я бы хотел иметь по темпераменту: такого, как Вася, или такого, как Артём? И вот через три дня — бац! И всё! И навсегда! Как? Почему? «Бог прибрал…» Но тогда какой же это недалёкий, капризный, вздорный старик!

Заходил Юра Карякин. Сидели на кухне, болтали. Юра, как я понял, всегда был весёлым хулиганом. Ну, например…

Пришёл к своим друзьям в ЦК КПСС, идёт по коридору, а навстречу — Пономарёв [345] Пономарёв Борис Николаевич (1905–1995) — член Политбюро ЦК КПСС. . Известно, что он очень не любил бородатых. А Юра в бороде, говорит ему:

— Здравствуйте, Борис Николаевич!

Пономарёв фыркнул и отвернулся.

— Ну надо же! — крикнул Каряка в спину Пономарёву. — Я за него голосую, а он со мной даже не здоровается!

Другой раз Юра и Эрнст Неизвестный с крепкого «бодуна» идут мимо здания ЦК. Рядом останавливается «членовоз» [346] Автомобиль ЗИС-114, предназначавшийся только для членов Политбюро. А министры ездили на «Чайках». и из него вылезает Суслов [347] Суслов Михаил Андреевич (1902–1982) — член Политбюро ЦК КПСС. . Юре бросилось в глаза, что Суслов был в калошах, хотя было сухо [348] Эта деталь весьма достоверна. Я много раз слышал, что М. А. Суслов носил калоши тогда, когда их уже никто не носил. . Его мгновенно окружила охрана.