Андре Моруа - Дон Жуан, или Жизнь Байрона

Если Кэтрин Гордон не могла похвастаться красотой, то она была «горда, как Люцифер», своим родом, одним из самых старинных в Шотландии. Первый лэрд [13] Лэрд — владелец поместья в Шотландии. или сеньор Гайтский, сэр Уильям Гордон, был сыном графа Хэнглея и Аннабеллы Стюарт, сестры Иакова II. Но история этого рода, ведущего начало от королей, в дальнейшем представляет собой как нельзя более трагическую цепь событий. Уильям Гордон утонул, Александр Гордон убит, Джон Гордон повешен в 1592 году за убийство лорда Морэя, второй Джон Гордон повешен в 1634 году за убийство Валленштейна; можно сказать, что Гордоны Гайты были повешены на всех ветвях своего генеалогического древа. Дикие феодальные нравы сохранялись в Шотландии дольше, чем где бы то ни было. Гордону ничего не стоило открыто убить абердинского судью за то, что тот осмелился схватить под уздцы лошадь одного из его друзей; и хотя королевская власть поощряла граждан наказывать преступника, городская буржуазия осторожно воздерживалась. Так возникла эта опасная порода аристократов-бандитов. Темперамент Гордонов проявлялся с самого детства. В 1610 году трое малолетних Гордонов, устроив засаду в абердинской школе, продержались там всю ночь, защищаясь пистолетами и шпагами. Их инстинкты были сильнее их. Они такими родились. Шестой лэрд, сознательный преступник, говорил о себе: «Я не могу удержаться. Я знаю, что умру на эшафоте. У моей руки дурные инстинкты».

В течение целого столетия гайтские сеньоры наводили панику на окрестные деревни. Шотландские баллады были полны «подвигами» этих жестоких, обольстительных и циничных людей. В одной из этих баллад рассказывается история Гордона, влюбленного в прекрасную даму Бинье. Он был приговорен к смерти за убийство пяти сирот, имущество которых хотел себе присвоить; в день казни его жена бросилась к ногам короля, умоляя простить его:

Король, тронутый её преданной любовью к мужу, помиловал преступника, а Гордон, выйдя на свободу, закричал своей жене, которой он обязан был своим спасением:

Таковы были сеньоры Гайты, отмеченные трагической судьбой. Королевская власть, укрепившая свой авторитет в XVIII веке, сумела заставить их подчиняться законам, но насильственная смерть не прекращалась в роду Гордонов. Александр Гордон утонул; Джордж Гордон, его сын, утопился в канале Бата. Осталась Кэтрин Гордон, его дочь, воспылавшая несколькими годами позже безумной любовью к прекрасному капитану Байрону, любовью такой же несчастной, как любовь преданной супруги из шотландской баллады.

Кэтрин Гордон воспитывалась у своей бабушки, шотландки из рода Дюффов. Бабушка дала ей неплохое образование, приучила быть экономной и привила ей либеральные традиции рода Дюффов. Кэтрин Гордон любила чтение, писала выразительно и живо, хотя письма её и отличались некоторой непоследовательностью. У неё были крутой характер и вспыльчивость Гордонов, а также и их смелость. Она доказала ее, выбрав себе самого опасного супруга и обвенчавшись с ним 13 мая 1784 года в Бате, где покончил с собой её отец.

Молодые отправились в прекрасное поместье Гайтов и были встречены весьма неприветливо родными и друзьями Гордонов. Капитан Байрон перенес с собой в эту пуританскую деревню свои безалаберные привычки. Все ночи напролет в поместье танцевали и кутили. Шотландцы относились с презрением к этому иностранцу, который пускал по ветру шотландское наследство. Они осуждали безумную наследницу, которая считала себя красавицей, рядилась в шелка и перья, прикрывала слишком короткую шею драгоценностями и дала себя одурачить, выйдя замуж за человека, которому нужны были только её деньги. Анонимные стихоплеты, не стесняясь, говорили об этом:

И другой:

Они были правы. Молодой англичанин быстро уничтожал богатства Гордонов. В первую очередь исчезли три тысячи фунтов наличных денег, затем капитан заставил жену продать акции Абердинского банка, а затем и право рыбной ловли. Лес во владении вырубили, и восемь тысяч фунтов было получено под ипотеку. В гайтском поместье водились цапли, которые уже целое столетие вили гнезда около пруда. В роду существовало поверье: