Владимир Арсентьев - Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Так, подсудимый Сергеев показал, что неизвестное ему ружьё с вкладышем он не хранил и Лукину не передавал. Лукин ему автомашину не ремонтировал. Он с Петровым не встречался и об оружии у Лукина Петрову не сообщал, поскольку ничего об этом не знал. В день нападения он с Петровым также не встречался и на автомашину КАМАЗ с предпринимателями Петрову не указывал. О том, что те поедут в город за товаром с деньгами он сам не знал.

Далее Сергеев пояснил суду, что Петров приходится ему двоюродным братом, они вместе выросли. Как-то вечером Петров приезжал к нему за деньгами от продажи автомашины по просьбе отца Петрова. Он передал Петрову 50 тысяч рублей, из которых 25 тысяч рублей дал взаймы и тот уехал домой. Чем занимался Петров — он не знал.

Показания Сергеева суд расценил в качестве достоверных, поскольку они не содержали противоречий и по существу никем не были оспорены.

Подсудимый Лукин показал, что автомашину Сергеева он не ремонтировал. У Сергеева ружьё с вкладышем он не приобретал. Нигде патроны калибра 7,62 мм он не приобретал. Домой ружьё с патронами он не носил и в гараже их не хранил. В инкриминируемый ему день ружьё и патроны он Петрову не передавал, о коммерсантах Петрову ничего не рассказывал и не сообщал.

Те же обстоятельства, касающиеся Сергеева и Лукина, привёл в суде и Петров, подтвердив показания Сергеева и Лукина.

Что касается доказательств, приведённых в обвинительном заключении, то они как каждое в отдельности, так и в совокупности не давали оснований для вывода о виновности подсудимых Сергеева и Лукина в инкриминируемом им преступлении. В то же время выводы органов предварительного следствия о пособничестве Сергеева и Лукина, как источниках получения Петровым оружия и сведений о потерпевших, носили предположительный характер.

Так, свидетель К. в судебном заседании показал, что зимой 1993–94 г. к нему, как к участковому инспектору милиции обратился Ковригин с просьбой вернуть ему изъятое у него на охоте егерем Сергеевым охотничье ружьё 16-го калибра с запрещенным вкладышем под патрон калибра 7,62 мм. По этому поводу Сергеев ему сообщил, что «ствол» Ковригина выбросил.

Согласно протоколу осмотра территории, указанной свидетелем К. в посёлке на железнодорожном переезде, проведён осмотр прилегающей к дороге местности до и после железнодорожного переезда, где со слов К. Сергеев зимой 1993–94 г. выбросил, приведя в негодность, вкладыш с нарезами под боевой патрон калибра 7,62 мм. При осмотре ничего не обнаружено.

Между тем, в судебном заседании свидетель Ковригин и подсудимый Сергеев показания К. не подтвердили, сообщив суду, что Сергеев у Ковригина ружьё 16-го калибра с вкладышем под боевой патрон не изымал, нарезной вкладыш не забирал.

Кроме того, Сергеев пояснил суду, что Ковригина он видит впервые, а К. он ничего не говорил. К. испытывает к нему неприязнь из личных с ним отношений.

При таких обстоятельствах, производные от Ковригина показания К. о его попытке незаконного возврата Ковригину запрещенного законом огнестрельного оружия являются сомнительными.

Более того, К. утверждает о том, что Сергеев нарезной вкладыш Ковригина привел в негодность и избавился от него зимой 1993–94 г.

Такие показания К. Сергеева оправдывают.

Согласно справке начальника районного отдела внутренних дел, егерем Сергеевым в милицию было сдано гладкоствольное охотничье ружьё 16 калибра № 76926 и вкладыш калибра 7,62 мм без номера.

Из справки с места работы, Сергеевым оружие в оружейную комнату не сдавалось, протоколы не составлялись.

По мнению подсудимого Сергеева, указанное в справке обстоятельство не соответствует действительности.

К такому же выводу приходит и суд, поскольку, как видно из предыдущей справки, выданной начальником милиции, оружие, в том числе нарезной вкладыш калибра 7,62 мм Сергеевым сдавалось, протокол составлялся.

Более того, свидетель Рижский, начальник местного отдела областного охотуправления, в судебном заседании показал, что егерь Сергеев не боялся браконьеров и не имел ни одного случая несдачи изъятого оружия.

Свидетель Носков, главный охотовед госпромхоза, в судебном заседании показал, что он работал совместно с Сергеевым, у которого случаев несдачи изъятого оружия не было.

Свидетель Маринин, главный охотовед района, в судебном заседании показал, что ранее он работал с Сергеевым и утверждает об отсутствии фактов присвоения Сергеевым оружия.

Указанные обстоятельства подтвердила в судебном заседании и свидетель Маринина, товаровед пушно-мехового сырья и оружейной комнаты, пояснившая в суде, что Сергеев работал егерем и нареканий по своей работе, как с разрешительной системой ОВД, так и с браконьерами не имел. Случая, чтобы Сергеев не передал изъятое оружие — не было.