Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

О существовании "военной школы" Митчел услыхал, ещё будучи школьником второго-третьего класса. "Я был лентяем, — признаётся он, — учился неплохо, но не выполнял домашних заданий, за это получал в классе двойки. Родители пугали меня: будешь бездельничать — пошлем тебя в военную школу, там лентяев наказывают очень строго." В двенадцать лет Митчел заявил маме, что хочет. Наконец, посмотреть, что это за место, которым его постоянно пугают. Родители повезли сына в Академию. Ничего страшного для себя мальчик там не обнаружил. Наоборот, парк с красивыми зданиями среди зелени понравился, а ещё больше расположили к себе дружелюбные, корректные мальчики-кадеты, с которыми довелось познакомиться. Возникла мысль перейти из обычной городской школы в Академию. Прошло ещё три года, и пятнадцатилетний Митчел в этом своём решении дозрел окончательно. Сказал родителям, что хочет получить действительно хорошее образование, да к тому же и стать военным лётчиком. Родители не возражали, хотя мысль о сыне-военном лётчике маму, конечно, обеспокоила. Зато приятели отнеслись к решению Митчела резко отрицательно. У них были свои аргументы: во-первых, в Академии нет девочек, да и товарищеские связи прервутся, ведь девять месяцев в году "академик" будет жить в казармах. Митчел, однако, от решения своего не отказался.

Возможно, я выскажу несколько странную мысль, но мне кажется, что на нашем характере сказывается среди прочего место рождения. Очень явственно это заметно на моих друзьях-одесситах. Знакомые москвичи по душевному складу опять-таки не похожи на ленинградцев. И так далее. Родители Митчела — россияне — произвели его на свет в Америке, и американизм явственно проступает в характере мальчика. Он страстный спортсмен, обожает футбол и каратэ. Но для него это не просто развлечение, а область, в которой он постоянно добивается побед. Так, на всеамериканских соревнованиях по каратэ двенадцатилетний в ту пору Митчел занял третье место и сегодня у него "чёрный пояс". Таково же его отношение к музыке. На рояле и кларнете он играет с четырёх лет, и это опять-таки не область личного развлечения. Едва поступив в Академию, он начал пробиваться в оркестранты всемирно знаменитого тамошнего оркестра. И пробился. Уже побывал вместе с оркестром в нескольких странах Европы. Обучение в Академии мой собеседник опять-таки рассматривает, как рывок к своей будущей нерядовой карьере. Чем не американский характер?

"Путь наверх" даётся, однако, нелегко. Особенно тяжкими были первые шесть недель в Академии. Этот американский "курс молодого бойца” значительно более жёсток, чем тот, что я испытал в советской армии. От подъёма в 5:45 до отбоя в 10 вечера юный воин пребывает в постоянном напряжении. Строевая подготовка, уборка помещений, изучение Устава (на память!), занятия музыкой. Ни поесть толком, ни выспаться начинающему кадету в те дни не удавалось. Надо было привыкать к строгому режиму, умению работать вместе со всем подразделением. В те шесть недель начальство рассматривало новичков как плебеев, период этот так и назывался: "плиб-систем".

Митчел вспоминает. "Новички были разделены на группы по десять человек. Нам было объявлено: "Отныне забудьте слова "Я", "Мне", "Моё". Есть только "мы" и "наше". Вы — братья, каждый отвечает за всех и все за одного". Если сделаете что-либо запретное — наказание будет нести всё подразделение. Запретов же оказалось немало: нельзя выходить из помещения одному, только в сопровождении старшего; нельзя звонить домой и встречаться с родителями, нельзя курить, нельзя ни на минуту опаздывать, ни на шаг отставать от остальных. Надо научиться подчиняться старшим. Если тебе 14 лет, а ты встретил шестнадцатилетнего, знай, он имеет право командовать тобой…" Отец Митчела добавляет: "Переход от спокойной семейной жизни к жизни армейской — дело непростое. Некоторые мальчики пытались сопротивляться и тем весьма усложнили себе шестинедельный период. А Митчел быстро уразумел смысл и суть "плебейской системы” и перенёс испытание очень спокойно. Идёшь в генералы — не спотыкайся…”.

"За этот год Митчел сильно изменился, — добавляет мать. — Он уже не мальчик, а юноша, взрослый человек." У родителей есть достаточно оснований радоваться за сына. Недавно Лариса Черняховская получила письмо-поздравление от одного из руководителей Академии. Бригадный генерал в отставке Джо Фразар сообщил, что по своим отметкам и поведению Митчел признан лучшим кадетом Академии. "У вас есть все основания гордиться той степенью активности и трудолюбия, которые ежедневно проявляет ваш сын," — писал генерал. Мать со счастливой улыбкой показывает мне недавнюю фотографию Митчела: он в мундире, с левого плеча свисает золотая лента — знак избранности. Из 850 учащихся Академии за год такой ленты удостаиваются только трое.