Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

Почему процент эмоциональных призывов упал и заменился вполне конкретными требованиями? Мне кажется, что эта закономерность отражает перемены в нынешнем составе российской эмиграции. Общество наше пополнилось за последнее время людьми более приземлёнными, теми, кто в прошлом не спешил за океан, годами приглядываясь и присматриваясь к "про" и "контро” американской жизни. Не исключаю и другое: освоив английский язык, часть наших соотечественников принялась в своих брачных объявлениях копировать американский стиль, чёткий, суховатый и до предела материализованный.

В объявлениях прошлых лет моё внимание среди прочего привлекли слова "интеллигент", "интеллигентный". Поразило, что 38,5 процента мужчин и женщин называли себя интеллигентами и жаждали найти опять-таки интеллигентного партнёра. В сегодняшних объявлениях слово это употребляется в два с половиной раза реже (15 процентов). Такой резкий перепад кажется мне также не случайным. Напомню: в семидесятых — начале восьмидесятых годов евреи Прибалтики, а также из российской, украинской и белорусской глубинки предпочитали эмигрировать в Израиль. В Соединённые Штаты в те годы старались попасть представители политической оппозиции, диссиденты из Москвы и Ленинграда. Какое-то время именно этот тип российского интеллигента был подателем брачных объявлений в Америке. Постепенно, однако, интеллигентов, людей творческих профессий в общей массе нашей эмиграции становилось всё меньше. Соответственно менялись и идеалы. Понятия: "интеллигентная", "духовно богатая", "желательно уроженка Москвы" отступали перед спросом на "интересных" и "симпатичных”. Это не значит, что сегодня наших женщин не интересуют мужчины высокой духовности, а мужчинам не нужны больше подруги образованные, читающие и склонные к интеллектуальному общению. В нынешних объявлениях мы по-прежнему обнаруживаем спрос не только на телесный, но и на духовный "товар". Пропорции, однако, заметно сместились. Боюсь, что женщине-профессору, чей призыв я обнаружил несколько дней назад в одной из газет, будет труднее сыскать себе друга жизни, нежели той, которая, говоря о себе в объявлении, всячески подчёркивает признаки соблазнительной самки ("Я дважды женщина, женственная женщина").

Довольно явственны и другие перемены, произошедшие за последние годы в наших "сексуальных" вкусах. Мужчины всё чаще подчёркивают в брачных объявлениях свою материальную обеспеченность. Сообщение об этом повторяется так часто, что оно начинает выглядеть, как некий крючок с особо вкусной наживкой. Появилась даже такая слабо прикрытая формулировка: если ты мне отдашься, то я, может быть, даже поправлю твои финансовые дела. Речь идёт не о браке, а о своеобразном мужском благодеянии, выплате за постельные радости. Дескать, покупаю и плачу наличными… Но одновременно, в недавнем номере газеты, я обнаружил и откровенный пример мужской проституции. Как иначе назвать такое вот предложение: "Молодой человек… познакомится с состоятельной дамой." Подобных предложений в сегодняшних газетах не слишком много, но несколько лет назад они и вовсе бы показались русскому читателю дикостью. Не знаю, как для кого, а в моём понимании женщина, ищущая мужа "живущего в собственном доме”, выглядит всё-таки более прилично, нежели откровенное предложение молодого человека, готового продать себя "состоятельной даме”.

Вмешательство материального момента в брачные дела, разумеется, не новость. Оно присутствовало всегда, и в том числе в пору нашей "советской" жизни. Но, судя по полученным мною цифрам, денежки сегодня играют при избрании спутника жизни всё большую роль. Обеспеченных мужчин и женщин в нашем эмигрантском обществе за последние годы становится всё больше. Среди тех, кто давал брачное объявление в 1990 году, обеспеченными и материально устроенными заявляли себя 31,5 процента. Сейчас о своём материальном благополучии пишут уже 39,5 процента мужчин. Но и женщин, надеющихся сыскать для себя "богатенького", становится всё больше. Их число за десятилетие возросло с 13 до 18 процентов. Цифры такого рода явственно свидетельствуют о том, что при всей привлекательности счастливого брака или сладкого секса в эмигрантской среде нарастает расчётливость и потребительство. И это несмотря на то, что работающих женщин, судя по тем же брачным объявлениям, стало больше. Обобщение, конечно, дело рискованное, но чем дальше шли мои подсчёты, тем убедительнее выступала печальная закономерность: дамы наши, особенно молодые, давая объявление о браке, жаждут не только семейного тепла и не столько стремятся избавиться от одиночества, сколько ищут мужика с кошельком. Формула "ищу обеспеченного" становится всё более главенствующей.