Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

На сегодня история семьи Ф. всё ещё не завершена. Супруги убедили судью в своей правоте и стали владельцами "зелёной карты". Они не сомневаются, что в свой черёд станут полными гражданами Соединённых Штатов, и все их мечтания об американском процветании сбудутся. Михаил в число членов семьи не включен. У него нет никаких прав на пребывание в этой стране. Что произойдёт раньше: депортируют его или он уедет сам — сказать трудно. Живут они по-прежнему с отцом. Петр жалеет сына, кормит его, платит за квартиру. Но никаких сколько-нибудь серьёзных разговоров между представителями двух поколений не возникает. Мать время от времени навещает мужчин, но сын видеть её не желает, накрепко запирается в своей комнате.

Время от времени знакомые семьи Ф. по работе или по церковному приходу спрашивают родителей о здоровье сына. Петр и Антонина, как правило, отделываются неопределённым пожатием плеч. Дескать, скорее всего, мальчик нездоров. Не зря же его время от времени вызывают в госпиталь на проверку.

…Среди многочисленных банальных формул, переполняющих эмигрантский разговорный язык, одна повторяется особенно часто. Наши папы и мамы обожают повторять, что выехали они в Америку (в Израиль, в Германию) единственно ради своих детей. Но, порасспросив молодёжь, убеждаешься: очень многие подростки уезжать из страны родного языка, близких друзей и симпатичных пейзажей не хотели. Да их, как правило, и не спрашивали. Логика действовала одна и та же: "Что же он понимает, этот щенок? Ему же хотят только хорошего…”. А в результате — тяжёлая, годами не заживающая травма. Одни из наших детей не осознают её и пытаются как-то заживить, другие годами носят её в сердце, не понимая, отчего в этой великолепной Америке им так некомфортно. Так что не станем хвалиться своей родительской мудростью. Не зря сказал один мудрец: "Советы старых людей подобны подчас зимнему солнцу: светят, но не греют."

В журналистской молодости своей я особенно охотно писал о медиках. Воспевал мастерство хирургов, талант фармакологов, открывающих новые лекарства, мужество эпидемиологов, победоносно воюющих со смертельными инфекциями. Но, насколько мне помнится, среди людей в белых халатах в 50-е и 60-е годы понятие психолог полностью отсутствовало. Никто из медиков, с которыми я общался, не называл себя также ПСИХОТЕРАПЕВТОМ. Услыхав где-то это слово, я спросил знакомого врача, что оно означает. Доктор отделался ядовитой шуточкой: "Психотерапевт — это тот выпускник мединститута, который так и не успел за пять лет прослушать курс терапии."

Всерьёз с понятием "психотерапевт" столкнулись мы лишь в эмиграции. Добравшись до Америки, с удивлением обнаружили: профессия эта пользуется тут всеобщим уважением. В поисках доброго совета американская публика валит к психотерапевтам на приём, открывает им самые интимные подробности своей личной и семейной жизни. Заинтересовала эта профессия и новоприезжих соотечественников. Беседы с психотерапевтами оказались полезными для пожилых эмигрантов, с трудом приспосабливающихся к заграничному образу жизни. За рекомендациями к психотерапевтам стали обращаться и те российские родители, которые потеряли внутренний контакт со своими детьми-подростками. Постепенно среди новоприезжих стали появляться и русскоязычные психотерапевты. Более того, наши специалисты значительно продвинули эту область знания. Сейчас число русскоязычных психотерапевтов исчисляется в Америке уже не десятками, а сотнями. Хорошо это или плохо, судить не берусь. Но доподлинно известно: коренные американцы ходят ныне на приём к нашим психотерапевтам, доверяя им не в меньшей степени, чем своим соотечественникам. А на днях получил я от одного из таких "мастеров душевноведения" только что опубликованную книгу с несколько непривычным названием "Искусство терапии и терапия искусства". Русскоязычный автор представил на рассмотрение американцев новые идеи и приёмы психотерапии. О книге той, об её авторе Анне Крайн и пойдёт наш разговор.

Вести об Анне Крайн стали доходить до меня ещё лет пять-шесть назад. В случайных разговорах я несколько раз слышал об умной, а главное, удивительно доброй женщине-психологе. Одна родительская пара с благодарностью вспоминала, как Анна собрала группу трудных подростков и увлекла их рисованием. Юные художники после этого стали заметно лучше вести себя в школе и дома. Другая категория подопечных Анны Крайн, российские старички и старушки, тоже говорят о ней с симпатией. Будучи сотрудницей организации, помогающей пожилым людям, она по собственной инициативе принялась разыскивать пожилых людей, которые месяцами, а то и годами не выходят из дому. В основе поведения таких людей лежит психологическая поломка, страх перед непривычной заграничной жизнью. Некоторые из них оставлены своими взрослыми детьми, другим кажется, что сыновья и дочери недостаточно к ним внимательны. Анна Крайн и её группа разыскала в Нью-Йорке более шестисот таких "замкнувшихся". Навещая их, члены её группы разъясняли напуганным соотечественникам, где, в каких организациях те могут найти помощь, поддержку, помогали и практически, переводя на русский письма от американских властей.