Алексей Казаков - Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

Иллюстрации Ирины Тибиловой

Литературное, музыкальное, драматургическое, художественное творчество сродни разведывательной деятельности — сродни умением собирать, анализировать и структурировать информацию, импровизировать сообразно обстановке и еще, безусловно, куражом.

Но есть принципиальные отличия. Книги, картины, спектакли, киноэкран — это, в широком смысле слова, сцена. Разведка же — закулисье. И порой сцена выступает лишь прикрытием закулисья. Великий французский драматург-комедиограф и разведчик Бомарше однажды совершил дерзкий маневр: он поставил «Женитьбу Фигаро», чтобы отвлечь вражеских агентов от проводимой им спец-операции.

Известно, что в разведке (или на разведку) работали Джонатан Свифт, Иван Тургенев, Редьярд Киплинг, Джон ле Карре, Афра Бен, Джефри Чосер, Кристофер Марло, Уильям Вордсфорт, Кристофер Ли, Фрэнк Синатра, Кэри Грант, Гарри Гудини, Ольга Чехова и другие известные представители творческих профессий. Великий русский писатель и государственный деятель Александр Грибоедов в свое время отбыл в Персию в качестве не только дипломата, но и разведчика; его трагическая гибель не позволила ему проявиться в этой ипостаси.

В этой книге рассказаны истории, в которых музы и разведка переплелись. Что любопытно: люди искусства и литературы, как правило, охотно соглашались сотрудничать со спецслужбами. А спецслужбы с удовольствием приглашали их к разведывательной работе, тем более что они были вхожи в высокие общественные круги и умели располагать к себе людей.

Автор оставляет за собой право на минимальные художественные интерпретации и реконструкции в том случае, если отсутствуют (или не рассекречены) документальные источники.

Руки зажаты деревянными колодками. Больно и унизительно. И очень жарко, июль. И так придется простоять три дня на трех центральных площадях Лондона, сносить немудреные насмешки простолюдинов и высокомерные ухмылки аристократов.

— Что, жарко, что ли? Пить хочется? Вот на носу капля пота висит, пей ее! Ха-ха-ха!

Ладно уж, чего взять с простаков, те могут и гнилым луком запустить в лицо, и огрызком яблока. Не ведают, что творят. Но вот аристократы… ведь именно из-за них, этих напыщенных снобов, он, Даниэль Дефо, стоит сейчас у позорного столба.

— Очень печально видеть вас, Даниэль, в таком виде и в такой неудобной позе… Но кого винить в этом? У вас есть время подумать…

Религиозную нетерпимость аристократии высмеял он в своем памфлете «Простейший способ разделаться с диссвитерами [1] Напомним: диссентеры — одно из направлений английского протестантизма, спорившего с главенствующей англиканской церковью; иногда их называют диссидентами. ». И хоть издал брошюрку под псевдонимом, они быстро поняли, кто автор.

Надо выдержать эти три дня.

Ему тяжело и жарко, с кончика длинного носа падают тяжелые капли пота, на остром подбородке выступила щетина, однако в серых глазах — глухая злость и желание проявить стойкость: ничего, посмотрим еще, кто кого.

Три дня — 29, 30 и 31 июля 1703 года — по несколько часов стоял Дефо на лондонских площадях, зная, что его, увязнувшего, помимо прочего, еще и в долгах, после позора у столба ждет тюремная камера. Редкие почитатели его таланта и политических воззрений бросали цветы к ногам. Впрочем, почитателей, наверное, было больше, просто цветы они бросали редко. Опасались.

Белый свет он увидел в сентябре 1660 года в Лондоне. Отец Даниэля Дефо, фламандец по происхождению, был мясником, мать, коренная англичанка, скорее всего, была домохозяйкой. 1665 год вошел в историю благодаря Великой лондонской чуме. От болезни пал каждый пятый житель Лондона. Семья Дефо чудом не пострадала. Детские воспоминания лягут потом в основу книги «Дневник чумного года», где Дефо опишет жизнь в охваченном эпидемией Лондоне.