Сергей Никоненко - Далёкие милые были [litres с оптимизированной обложкой]

Рано утром 7 ноября мы с папой были на стадионе «Динамо». Колонна демонстрантов-динамовцев с большим портретом «лучшего друга физкультурников» построилась и направилась в центр, к Красной площади. То тут, то там взрывались духовые оркестры; взрослые громко разговаривали – ещё громче смеялись. Впереди нас шли, сзади – плясали. Один дядя дал мне красный флажок, другой – синий шар. У Белорусского вокзала стоял большой стол, покрытый белым полотном, на столе – бутылки, закуски. Дяди и тёти выпивали, ели бутерброды. Мне тоже перепало два горячих пирожка с повидлом и ещё газировка с сиропом. Музыка, песни, флаги, портреты, разноцветные шары, бумажные цветы, трещотки и вертушки «уди-уди» и очень много людей. Колонна двигалась рывками: то стояла, то нагоняла. Подошли к Красной площади, динамовская колонна – самая первая, самая близкая к трибунам. Папа поднял меня и посадил к себе на шею, а так как ростом он был высокий, то я оказался выше всех.

– Смотри, Серёнька, смотри, сейчас Сталина увидишь.

Я изо всей мочи смотрел на дяденек, которые стояли наверху, и ещё издалека в центре увидел ЕГО. ОН! САМ СТАЛИН!Я стал махать ему своим флажком, и ОН мне тоже помахал рукой – я это точно видел: он мне помахал! Счастье закипело и разлилось во мне: САМ СТАЛИН!.. Папа опустил меня на землю. Со всех сторон неслось: «Кипучая, могучая…», «Широка страна моя родная…», «Мы выпьем раз, мы выпьем два…», «Ведь мы такими родились на свете…»

На Новый, 1948 год папа принёс очень пушистую, очень душистую ёлочку. Лесную красавицу поставили в ведре в углу, на письменном столе. В ведро налили воды (чтобы подольше не осыпалась), укрепили ёлочку, а ведро прикрыли белой простынкой – получилась ёлка на пригорке. Украсили ёлку картонными игрушками – штампованными рыбками, зайцами, белочками – и конфетами. Даже маленький братик Сашка радовался, глядя на ёлочку.

На другой день нового года пришли к нам в гости Нина и её муж Лёша. Лёша пришёл с фотоаппаратом и снимал меня с Сашкой, потом Сашку с мамой, потом всех троих. Фотографии получились не ахти какие, но памятные. Очень забавным получился маленький Сашка – голенький, толстенький, с длинными светлыми вьющимися волосами.

В детском саду ко Дню памяти Ленина я и ещё три мальчика выучили стихотворение, каждому досталось по четыре строчки – читали друг за другом. В детский сад пришла незнакомая тётя, рассказывала про Ленина – она его видела живым. Потом вышли мы. Доставшееся мне четверостишие я читал вторым, сделал шаг вперёд:

Я оконфузился – вместо слова «орден» я прочитал «ордер» громко, выразительно:

Незнакомая тётя потом спрашивала у меня про родителей и что-то ещё выговаривала воспитательнице и директору.

Квартира наша всё уплотнялась и уплотнялась. К тёте Любе вернулся муж дядя Гриша, он был милиционер. Дядя Лёша Зимин женился и привёл в свой шестиметровый чулан жену Марусю. К тётке Груше подселился её брат Иван Васильевич с женой тётей Настей. Если всех сосчитать, то получается, что в нашей квартире проживало двадцать пять человек.Жили с одним туалетом, умывались в ванной и на кухне, за чистотой следили – каждая семья дежурила столько недель, сколько человек в семье. Помойку выносили каждый день, пол в десятиметровом коридоре и на кухне мыли через неделю, и не только мыли, а ещё и с мастикой натирали щёткой. А когда наведывались тараканы или клопы, им тут же объявляли керосиновую войну.

При входе в квартиру стояла старая вешалка с перекладинами. Курильщики – Филипп Иванович, Иван Васильевич и мой папа – любили под этой вешалкой покурить, присев на нижнюю перекладину. Курили и о чём-то говорили – главным рассказчиком был дядя Филя. Напротив вешалки стоял секретер красного дерева. Мы, ребятня, тут же играли «в школу». Вовка Набатов, Лёлька из квартиры напротив и я – мы были учениками, а училкой была Люська. У неё неплохо получалось: и чтением мы занимались, и арифметикой. Люська писала, не понимая, что царапает, на крышке красного дерева, вызывала нас к доске, проверяла наши успехи и ставила оценки. Я, играючи – спасибо Люське, – научился читать.

Отец принёс мне книжку с картинками про «генерала Топтыгина». Это была моя первая книжка, которую я без мамы и папы (без их помощи) пытался одолеть. И когда пришли гости на мой день рождения, я, забравшись на спинку дивана, декламировал (так папа называл чтение вслух):