Лев Николаев - В оккупации. Дневник советского профессора

Поступок Ревы я считаю замечательным. Молодец…

Сегодня заведующий отделом просвещения управы Н. М. Мищенко очень настойчиво предлагал мне переехать во Львов и обещал, что там о моем материальном положении позаботится «Наукове товариство». Я отказался. Я хочу встретить советскую власть в Харькове, чтобы не подумали, что я бежал из этого города.

22 апреля

В припадке откровенности одна медицинская сестра рассказала моей жене о том, что она сошлась с одним немцем. Этот немец обеспечивает ее продуктами, что дает ей возможность содержать и себя, и мать. Все это кажется этой медицинской сестре вполне нормальным, и она не отдает себе отчета в глубине своего падения. Она, вероятно, возмутилась бы, если бы кто-нибудь назвал ее проституткой. А между тем эта продажа своего тела не ради любви, а ради пайка – это есть самая настоящая проституция. Единственно, что ей не нравится, это то, что немец страдает гиперсексуализмом и выполняет половой акт до десяти раз в течение ночи. Многие немцы принимают особые пилюли с кантаридином, чтобы повысить свою потенцию. Столь частые половые сношения утомляют эту женщину… А о том, что немец – враг, о том, что он убивал или будет убивать красноармейцев, о том, что это измена родине, данная особа, конечно, не думает. Да. Наряду с нашими партизанками, наряду с женщинами-героинями, спасавшими раненых красноармейцев, есть немало таких потаскух, которые продали себя немцам за немецкие подачки!..

Сегодня я пошел в управу второго района хлопотать о том, чтобы меня освободили от оплаты 600 рублей за квартиру, а то домоуправление угрожает меня выселить. Денег для уплаты за квартиру у меня нет. Меня предупредили, что бургомистр, некий Горбань, является бывшим студентом биологического факультета и в свое время слушал мои лекции по анатомии. Лично я его не помню. Я ждал более двух часов у его двери и не удостоился чести быть принятым. Видел его мельком: отвратительная жирная сытая физиономия. Этот, очевидно, не голодает. Я ушел, ничего не добившись: завтра предстоит вновь стоять у его двери и терпеливо ждать… Гнусно. До какого унижения я докатился.

Какое гнусное чувство – голод. Хочется яиц, сахара, мяса и особенно масла. С каким наслаждением я съел бы сейчас кусок хлеба с маслом. Сегодня я не выдержал: купил себе 100 грамм хлеба за 15 рублей. Но что это был за хлеб: до сих пор мучит изжога.

23 апреля

Вчера по городу был вывешен приказ, подписанный немецким комендантом города. Там говорится о том, что назначается награда в 10 000 рублей (или натурой – водкой или табаком) каждому, кто донесет о запрятанном оружии, о спрятавшихся в городе командирах и красноармейцах, о готовящихся заговорах. Иначе говоря, поощряются доносы. Вероятно, найдутся мерзавцы, которые побегут в комендатуру доносить на людей, прячущих у себя красноармейцев. Если бы Николай Забровский был жив, вероятно, кто-нибудь донес бы и на меня. При желании я мог бы заработать 10 000 рублей, так как мне известно, что по Лермонтовской улице, № 3, в квартире 29 проживает один красноармеец, который прячется у своей невесты. Само собой разумеется, мне даже не приходит мысль донести об этом. Хотелось бы, наоборот, спасти как можно больше красноармейцев, вырвать их из лап немцев, спрятать их у себя. Вероятно, дела немцев не особенно блестящи, если они употребляют подобные способы, чтобы бороться с подпольной большевистской организацией…

Вчера ко мне заходила профессор Краинская-Игнатова. Ее дочь забирают на работу в Германию. Поэтому она хочет всей семьей переехать туда. Она пришла советоваться. Я ей нарисовал положение русских рабов в Германии: голод, побои, издевательства. Я ей сказал, что, если она поедет с мужем, вероятно, она сможет найти себе службу и материально хорошо устроиться, хотя и не по специальности.

– Но, Вера Николаевна, – сказал я ей, – подумайте о том, что будет дальше. Ведь победа Красной армии очевидна. Каково будет положение русских, добровольно переехавших в Германию тогда, когда советские войска вступят в Берлин? А ведь это произойдет, несомненно, через год или полтора.

Краинская скептически улыбалась. Очевидно, она верила в силу немецкого оружия. Из всего, что я ей сказал, она сохранила в памяти лишь одно: это то, что в данное время она сможет неплохо устроиться в Берлине. Ну что же. Пусть едет. Через год или два она будет сильно раскаиваться. Но тогда возврата больше не будет…

К жене пришел один пациент. У него была сильно опухшая щека, и он боялся, что у него перелом нижней челюсти. Выяснилось, что к нему на квартиру явились немцы и хотели забрать у него какие-то вещи. Он заявил, что это незаконно. Тогда один немец ударил его кулаком по лицу…