Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Бывали моменты, когда я начинал даже сочувствовать президенту. Мало того что он сам был не осведомлен, несведущ и некомпетентен, так еще и советники, на которых он полагался, обманывали его. Во-первых, Рамсфелд делал рискованные заявления о силах безопасности, в которых не было ни слова правды и ни крупицы политического смысла. Если у иракцев сейчас 210 000 человек отвечают за безопасность, говорил я тогда, то зачем мы отправили туда 130 000 военнослужащих? Как мы можем оправдать отправку в Ирак американских сыновей и дочерей?

Разумеется, небольшому числу американских семей пришлось отпустить кого-то в Ирак. Тяжесть войны легла на плечи среднего класса и бедных американцев, сформировавших подавляющую часть вооруженных сил в Ираке. Солдаты, которых я встретил на Ближнем Востоке, с радостью отправились в Ирак и героически действовали в обескураживающих и постоянно ухудшающихся обстоятельствах. Они были отправлены в Ирак плохо экипированными, недостаточно подготовленными для этой миссии, и их количества не было достаточно для борьбы с повстанцами, которых сбросили со счетов большие шишки из министерства обороны. Во время одной из моих поездок в Ирак я встретил высокого лысого сорвиголову – офицера морской пехоты, который прикладывал все усилия к тому, чтобы ему дали больше людей. «Черт бы их побрал, сенатор, – сказал он мне. – Первое, чему учат в военном училище, – это противодействие повстанцам. Принцип прост – сметать и удерживать. Я посылаю своих парней в провинцию Анбар, и они надирают повстанцам задницы. Они проносятся, зачищают местность, а затем уходят. Мы не можем держать их там, потому что у нас недостаточно войск. Они не могут занять позиции и удерживать их. Они не могут охранять периметр. Они не могут предотвратить проникновение повстанцев на нашу территорию. Повстанцы снова набираются сил, и еще несколько наших ребят погибают, еще раз прочесывая тот же район. Все дело в численности».

Когда я путешествовал по стране, я чувствовал, что американцы разрываются между инстинктивным желанием поддержать нашего президента в военные времена и грызущим их сомнением в том, что у него есть действенный план обеспечения безопасности в Ираке, который позволит им вернуться домой в целости и сохранности. Каждый раз, когда я посещал Ирак, ситуация на местах становилась все хуже. В багдадском аэропорту мы совершили посадку штопором, чтобы по нам было труднее попасть. Солдаты быстро вывели нас из военно-транспортного самолета «С-130», завернули в бронежилеты и вместе с двумя солдатами посадили в вертолет Black Hawk, с боков которого свисали пулеметы. Мы летели со скоростью сто пятьдесят миль в час, в ста футах над Багдадом, с его слоями гигантских бетонных стен, в Зеленую зону [110] Зеленая зона – это название района в центре Багдада, который в условиях продолжающихся боевых действий считается самым безопасным местом в стране. – Примеч. пер. . Затем нас повезли на машине со скоростью сорок миль в час, сильно петляя, на встречи, назначенные в безопасной зоне площадью в четыре квадратные мили [111] Около 6,5 км. – Примеч. ред. . Нам больше не разрешалось выходить из машины без веских причин. А точнее, нам не разрешалось выходить из машины, пока специально обученный отряд охраны не откроет дверь. И это в «зеленой зоне»!

Даже тогда, когда их собственные генералы забили тревогу по поводу растущей проблемы межконфессионального насилия, – и ЦРУ начало предупреждать, что Ирак может оказаться на пути к гражданской войне, – гражданские чиновники министерства обороны отказались пересмотреть свою стратегию. Лучше не становилось, а Рамсфелд и Чейни не умнели. Становилось все более очевидно: из-за того, что эти два человека попрали Женевские конвенции, наша страна потеряла моральное превосходство. Они навязывали политические решения, допускавшие отвратительное насилие над заключенными в Абу-Грейбе в Ираке, и поощряли жестокое обращение с мусульманскими заключенными в нашей тюрьме в Гуантанамо на Кубе. Я не стеснялся поносить Рамсфелда. Вскоре после того, как в апреле 2004 года разразился скандал по поводу пыток и издевательств над заключенными в тюрьме Абу-Грейб, меня начали спрашивать, не считаю ли я, что Рамсфелда нужно уволить. И я недвусмысленно отвечал: «Да. Если бы я был президентом, я бы его уволил. Решение, разумеется, за президентом, но что стало с благородным понятием ответственности? – Я думал, что это обязательный тест, который проходят республиканцы. – Подать в отставку для министра будет делом чести. И причина, по которой он должен оставить свой пост, заключается в том, что другие страны просто отказываются с нами сотрудничать. Они не хотят с ним работать».