Коллектив авторов Филология - Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба

— Уже скоро, скоро дома будем, — утешил Ефим, но утешил так кисло и натянуто, что мы не поверили.

— Много еще верст осталось? — спросил Антоша.

— А кто ж его знает?! Дорога тут немереная, — ответил Ефим.

Антоша не выдержал жары и усталости, нервно завозился на дрогах и как-то ухитрился свернуться на своем сиденье калачиком. Через минуту он, несмотря на свою страшно неудобную позу, уже спал крепким детским сном. Солнце немилосердно жгло его в щеку, палило шею и забиралось через расстегнутый ворот рубахи на грудь. Он ничего этого не замечал и не чувствовал.

Машинист клевал носом. Кучер следовал его примеру. Лошадь плелась еле-еле. Всем нам стало скучно, безотрадно и беспричинно грустно. Яркие краски прекрасного утра исчезли и растворились в пекле полудня.

Когда мы с братом проснулись, машинист и Ефим еще спали. Лица у обоих от жары, от водки и от сытости были красны. На губах у каждого из них сидели кучами мухи. По их позам и по дыханию было видно, что сон их был неприятный и тяжелый. Взглянув на оплывшее лицо машиниста, я почувствовал ненависть. Мне припомнились тяжкие оскорбления, которые он нанес мне и брату перед хохлом и хохлушкой. Во мне заговорила обиженная гордость.

— Я отомщу ему! — сказал я брату.

— За что? — спросил Антоша, поднимая на меня свои большие глаза.

— Разве ты забыл, как нагло оскорбил он нас? Он не имеет никакого права. Он ругался, как извозчик.

— Все пьяные ругаются. И у нас в городе тоже. Мамаша говорила всегда, что пьяных не нужно слушать, а то, что они говорят, надо пропускать мимо ушей.

— Но ты не забудь, Антоша, что мы гимназисты, а он простой мужик. Я уже ученик пятого класса, а ты — третьего. Мы умнее и образованнее его. Он должен стоять перед нами без шапки, а не ругаться.

— Мамаша говорит, что на пьяную брань никогда не нужно обращать внимания.

Я начинал злиться на то, что Антоша так еще мал и неразвит, что не может понять меня, ученика пятого класса.

— А ты забыл, что этот пьяный скот хотел нас выдрать? — возразил я. — Что бы ты почувствовал, если бы машинист высек тебя? Приятно было бы тебе? Хорошо, что мне удалось своей находчивостью предотвратить опасность, а то был бы срам. Ты только представь себе, что пьяные мужики не только оскорбляют словами, но еще и секут тебя и меня.

Против этого Антоша не мог возразить ничего.

— Да, мне было больно и обидно, когда папаша однажды меня высек, — тихо сказал он.

— Вот видишь, — обрадовался я. — Машинисту надо отомстить, и я отомщу.

— Как же ты отомстишь? Что ты ему сделаешь?

— Пока еще я сам не знаю, но я придумаю; я читал у Майн Рида, что настоящая месть должна быть обдуманной и хладнокровной. Помнишь, индейский вождь Курумила…

— Я не читал про Курумилу, — сознался Антоша.

— Жаль, Майн Рида необходимо прочесть. Впрочем, ты еще молод и тебе извинительно. Так вот я хочу отомстить, как благородный Курумила… Я придумаю для этого скота что-нибудь жестокое и ужасное, чтобы он долго помнил.

— Ты ему пригрозил, что расскажешь дедушке, бабушке и самой графине, что он пьяница.

— Нет, Антоша, я ученик пятого класса и благородный человек. Я не унижусь до доноса. А это был бы донос. Это было бы подло.

— Значит, ты будешь молчать?

— Нет, когда-нибудь расскажу при случае, но в виде шутки. Может быть, и графине расскажу.

— Графине? — удивился Антоша. — Ты ее не знаешь и никогда не видел.

— Ничего не значит. Я познакомлюсь с нею и отрекомендуюсь ей. Она не может не принять меня. Правда, наш дед — мужик и ее бывший крепостной, но я уже ученик пятого класса. Через три года я буду уже дворянином… вот как, например, чиновник Жемчужников или помещик Ханженков.

Антоша смотрел на меня наивными недоумевающими глазами и не понимал.

— Всякий ученик, который получает аттестат зрелости, сейчас же делается дворянином, — пояснил я. — Есть такой закон. Мне это говорил первый ученик в нашем классе, Чумаков. А его отец служит в окружном суде и знает законы.

Антоша был подавлен моими доводами, и в его больших серьезных глазах я прочел некоторую долю уважения к такому умному брату, как я. Это поддало мне еще больше жару.

— А раз я дворянин, то я обязан защищать свою честь, — сказал я твердо. — Я должен, понимаешь ли, должен отомстить этой пьяной скотине.

Имея перед собою податливого и внимательного слушателя, я увлекся и стал рассказывать о том, как дворяне защищают свою честь. С пылающими щеками я сообщил Антоше, как благородный Дон Диего в одном испанском романе проколол насквозь шпагою своего обидчика, Дона Фернандо.