Елена Мезенцева - Алёнкины рассказы

1959 год. На первомайской демонстрации Алёнка, мама Августа Константиновна, Лёня, Томочка и её мама Вера Милосьевна

Рядом с Томочкой жила моя подружка Фая Бутакова с родителями Дмитрием Захаровичем и Марией Ивановной. Ей посвящена отдельная глава «Море».

1958 год. Лена в гостях у Фаины Дмитриевны, Дмитрия Захаровича и Марии Ивановны Бутаковых

На первом этаже нашего дома, прямо перед запасным входом на кухню садика, была единственная квартира. В ней жили папа, мама, которая работала на молочном заводе, сын Валера, мой ровесник, и его младшая сестра Наташа.

Как-то наша тётя Маша несла в бидоне молоко, которое купила в соседнем доме, где держали корову. Валерка поинтересовался, откуда молоко. Тетя Маша объяснила, что от коровы. Он топнул ногой и чуть не лопнул от возмущения.

— Какая такая корова?! У какой коровы?! Молоко моя мама на заводе делает!

1961 год. Во дворе дома соседка Наташа и племянница Фаины Бутаковой Лена Веселова

Больше всего мы дружили с семьей Униговских. Мама — Дора Исааковна, была добрейшим человеком. Она пекла самые вкусные пироги и торты, запах от которых витал по всему коридору, и все соседи сразу сбегались на дегустацию и за рецептом. Мы с братом всегда, придя из садика и не застав дома родителей, могли рассчитывать на приют и обед у тети Доры.

1958 год. Во дворе дома Валера и Алёнка

Семья Униговских: Борис Яковлевич, Яша, Дора Исааковна, Женя

Однажды она предложила мне вафельные трубочки с кремом. Это было то самое лакомство, которым мама заманивала нас с Лёней в баню. Мы не любили туда ходить, потому что нужно было стоять в длинной очереди. Но там в буфете продавались эти самые хрустящие трубочки, и нам их всегда покупали. А тут они лежали на тарелочке и нестерпимо пахли ванилью. Но я сильно застеснялась и выпалила: «Я совсем не люблю эти трубочки, нам их мама только в праздники покупает!» Но тетя Дора все-таки уговорила меня. Сказала, что сегодня как раз и есть замечательный праздник — среда!

Еще благодаря ей я поняла, что принадлежу к самой лучшей половине человечества. Однажды, когда мне было три года, в День 8 марта, она пригласила меня в гости и вручила подарок — красивую эмалированную кружечку нежного желтого цвета с анютиными глазками. Я была в восхищении. Лучшего подарка на день 8 Марта мне никто не дарил. Тогда я и поняла, что кроме Дня рождения и Нового года у меня есть еще один праздник — женский.

Как-то тетя Дора принесла нам серого полосатого котенка неопределённой национальности. Сколько же радости у нас с братом было! Назвали его Подарок. Жил-был у нас этот Подарок, пока однажды не родил пять замечательных котят. И такое в жизни бывает. Спасибо вам за все, дорогая Дора Исааковна.

1958 год. Алёнка и Лёня с котёнком Подарком в своей квартире

Папа, Борис Яковлевич, был очень серьезным человеком. Он преподавал химию и тоже работал вместе с мамой. А еще он читал важные лекции в обществе «Знание». Но тем не менее соглашался иногда посидеть со мной. Тогда я была в том юном возрасте, когда сидячая поза мной была еще не освоена. Я мирно лежала в кровати и очень внимательно слушала, как дядя Боря читал мне с выражением газету «Правда» или «Известия». Я не возражала, видимо, советская пресса мне нравилась. Он даже писал про нас с Лёней заметку в газету «Путевка», в которой вспоминал, как Леня в первом классе вернулся из школы и всем хвастался, что получил сегодня четыре с отнятием.

1957 год. Яша и Женя Униговские

Их детей, Яшу и Женю, я вообще считала нашими братом и сестрой. Мне четыре года, Яше — одиннадцать. Он возвращается из школы, я томлюсь в детском саду. Забор отделяет наш двор от площадки детского сада.

— Яша, спаси!» — умоляю я.

И он никогда не отказывал. Сдвигал доску в заборе, и вот она — свобода! Мы шли с ним вместе к нему домой. Потом он открывал окно и спускал меня на крышу детского сада. Там все было усыпано голубиными яйцами. Такого их количества я никогда в жизни не видела. А объяснялось все просто. За нашим домом находился элеватор, где хранилось зерно. Поэтому голубей вокруг нас было видимо-невидимо! Я знала, что они очень глупые, потому что видела, как они пили сырую воду из лужи. А папа говорил Лёне, что этого делать ни в коем случае нельзя. И я не замечала, чтобы Лёня это делал. И Яша тоже не пил сырую воду из луж.

Еще Яша в свои 11—12 лет умел делать много замечательных вещей. Как-то из железного обруча от бочки он сделал баскетбольное кольцо и прибил его на сарай, и мы с малышней наблюдали за соревнованием юных спортсменов. А потом Яша сделал ходули. Это уж совсем был полный восторг. Он превратился в великана и чинно расхаживал по двору. А мы с нескрываемым восхищением в глазах следили за ним. Яша был замечательным фотографом и часто использовал нас с братом в качестве фотомоделей. Однажды я была в гостях у Униговских, и он сказал, что будет читать мне «Сказки братьев Гримм», но только на немецком языке. И читал. Я рот от удивления не могла закрыть. Как это здорово у него получалось. Не беда, что не понимала ни одного слова. Главное я впервые тогда слышала немецкую речь.