Елена Мезенцева - Алёнкины рассказы

Она добрая и весёлая. Знает много стихов и песен. А ещё мама очень храбрая. Однажды она встретила в Сибири, в тайге, медведя. Испугалась, конечно, немножко, но не показала ему этого. А просто решила, что им не по пути, и пошла в другую сторону. Даже корзинку с ягодами не бросила. Медведь решил так же и пошел по своим делам. Чего с мамой связываться? И правильно сделал, а то бы получил по первое число.

Она умеет всё! Варить, стряпать пироги, печь торты, стирать, шить, вышивать, вязать, петь песни, наряжать нас с братом, белить печку, кататься на лыжах, ловить рыбу и ещё много чего. Вот совсем недавно она всю меня огорошила, сшив за один вечер мне платье в горошек. Я сразу ей сказала:

— Ну, сейчас я такая красавица буду, что вам всем мало не покажется!

1956 год. Мезенцева Августа Константиновна

1959 год. Алёнка с мамой Августой Константиновной и братом Лёней во дворе дома на Жданова, 23

В нашей семье есть специальная женщина, которая занимается нашим с Лёней воспитанием, в том смысле, если возникает необходимость нам в углу постоять. Эта женщина — мама. Как думаете, кто угол изучил лучше — Лёня или я? Ой, не будем уточнять. Папа всегда при слове «угол» начинает нервничать. Мне кажется, он сам готов в нем постоять вместо нас. Поэтому затея ставить нас по углам ему самому в голову не приходит никогда. Затейница в нашей семье — мама. Но она не виновата, просто вынуждена это делать, потому что у нее очень слабое терпение, которое иногда лопается. А новое когда ещё надуется? Мы с Лёней это понимаем, сочувствуем маме, бережём её и от угла никогда не отказываемся.

Мама наполняет нас котлетами, витаминами, компотами, стихами, сказками, разговорами и шутками. Она всегда рядом, даже когда её нет поблизости.

1959 год. Алёнка, Мария Константиновна, Лёня во дворе дома

Ещё у нас есть любимая тётя Маша — мамина младшая сестра. Мы живём все вместе. Для нас она лучшая подружка и просто — Маша. Она тоже не отстает от мамы по всяким умениям, а ещё читает нам книжки, поёт песни, учит с нами стихи и разрешает кататься на подушке с широкой парадной лестницы. Мне кажется, что ей самой очень хочется с нами скатиться, но она просто стесняется. А может и делает это, когда никто не видит.

1959 год. Тётя Маша и Алёнка

Она всегда лечит нам все ссадины и ушибы без лекарств, не отвлекая по пустякам папу. А лечит она их заговорами и заклинаниями:

— У вороны заболи, у сороки заболи, а Леночки (Лёнички) заживи.

И это всегда помогает! Боль сразу утихает, только ворону и сороку очень жалко.

Маша всегда с нами играет. Потому что папе некогда, он читает свои медицинские книги. А мама — барыня какая, как только надо играть, стирать быстренько начинает.

Иногда по вечерам у нас с Машей возникает спор: нужно ли мыть ноги. Я — против, тётя — за. Я предлагаю компромисс:

— Давай помоем только одну!

И пытаюсь выяснить, какая грязнее. В итоге, по результатом считалки, получается, что самая грязная нога у Маши. Она отказывается признать поражение и мне приходится мыть обе ноги.

У Маши много подруг. Хотя они уже взрослые, но мы с Лёней с ними тоже очень дружим. Одна из них — Эмма, научила нас с братом играть в шашки, а мы её — лепить пельмени. Она очень удивлялась, что мы такие маленькие, а уже большие мастера в этом деле. А что тут удивляться? У нас в семье так заведено: научился есть пельмени — научись их лепить. Вот мы и научились. Я — быстро, Лёня — красиво.

Конец 19 века. Летняя дача головы города Екатеринбурга И. Симанова

У нас в квартире две комнаты. Три окна наблюдают за огромными железобетонными колоннами элеватора, а одно любуется Верх-Исетским прудом.

У меня есть своя кровать. Но я подозреваю, что до меня её опробовал Лёня. Удобнее всего, конечно, спать с мамой, скинув на пол папу. Но об этом даже мечтать нельзя. Тут же нарисуется братец и маму придется делить.

В каждой комнате есть печка. На одной мама с Машей готовят, а у второй даже имя мудреное есть — голландка. Она круглая, высокая, обита железом и покрашена в черный цвет. В общем, вся такая важная фифа, воображала!

А ещё у нас в деревянной кадке растет большой фикус с огромными листьями. Я его не люблю. Ну, сами посудите: лазить по нему нельзя, обезьяны и попугаи на нем не водятся, а по ночам его листья, как огромные страшные птицы, кружатся недалеко от моей кровати. Нет, это определенно не мой ботанический герой.

Воды, как и туалета, в доме нет. Воду надо носить в ведрах с колонки. То ещё развлечение! Купают нас с Лёней в железной ванне. Её ставят на два табурета. Воду в вёдрах нагревают на печке. Можно в ней просидеть хоть час. Но воду на пол выливать не разрешают. И делать перекладину, уцепившись ногами за один край ванны, а зубами за другой — тоже нельзя. Даже нырнуть с головой в пенную пучину не всегда удается. Правда кораблики пускать разрешают. И на том спасибо.