Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Нас поселили в двух коттеджах: мужчин и женщин отдельно. Быстро познакомившись с островом, мы устроили прощальный ужин. Завтра, 20 июня, мы должны были из Хельсинки поездом выехать в Петербург.

Утром, позавтракав в ресторанчике, мы поднялись на борт катера «Минандра» и покинули остров Вянё. Катер вёл муж хозяйки острова. Предполагалось, что мы посетим до отъезда ещё один национальный парк.

Погода резко ухудшилась: дождь лил непрерывно, начало штормить. Наш катерок то взлетал вверх, то проваливался вниз. Когда он опускался вниз, в животе что-то поднималось вверх и становилось нехорошо. Я посмотрел на своих спутников и убедился, что они испытывают то же самое. Приятная морская прогулка превращалась в пытку. Наши хозяева, посовещавшись между собой, позвонили куда-то по мобильнику и сообщили нам, что из-за плохой погоды посещение парка отменяется, и мы идём в Хельсинки. Кстати, финны вовсю пользовались мобильниками, тогда как мы только знали об их существовании. У нас в администрации мобильник был только у Когана.

Чтобы как-то отвлечься от неприятного ощущения подташнивания, я стал наблюдать из-за спины капитана, как он управляет судёнышком. Впереди ничего не было видно из-за дождя, качки и брызг. А ведь мы шли по шхерному морю. Шхеры — это мелкие скальные острова, которыми буквально усеяна прибрежная зона моря. Между ними остаются только узкие проходы. Капитан вёл катер по локатору. Я напряжённо всматривался в его экран. Мне было страшно. Вот наш катер, обозначенный на локаторе прямоугольничком, движется прямо на скалу. Капитан поворачивает штурвал влево и катер вписывается в узкий проход между скалами. И вот они видны уже сквозь забрызганные водой стекла салона: две огромные каменные глыбы, проплывающие справа и слева от катера. А на экране локатора уже новое препятствие. Время текло томительно долго. У всех была только одна мысль: скорее бы закончилась эта «пытка».

Мы пришвартовались у причала маленького городка вблизи Хельсинки. Там нас уже ждал автобус. Дождь прекратился, показалось солнышко, настроение улучшилось. Пообедав в ресторане, мы поехали в столицу Финляндии. Нас привезли прямо на вокзал. Поздно вечером поезд прибыл на Финляндский вокзал Петербурга.

В июле я ушёл в отпуск. Мы жили в Лосеве. И я почувствовал, что мне здесь нравится больше, чем в ухоженных национальных парках Финляндии, которыми я только что восхищался. Я не хочу ходить по тропинкам, я хочу идти напрямик через лес, ощущать под ногами мягкую упругость мха, слышать хруст сухих веток, продираться сквозь чащу кустов. Только бы избавиться от этих куч мусора, от разбросанных бутылок и прочей дряни. А это зависит от людей.

Может быть, я безнадёжный романтик, но я люблю то, что шутя называю «мерзостью запустения». Я с удовольствуем наблюдаю торжество природы над тем, что создано человеком. Как и сам человек, всё, что им создано, — тленно, а природа — вечна. Прекрасна картина развалин, сквозь которую пробивается свежая зелень! Прекрасна, как финал симфонии «Песня о Земле» великого Малера.

30 ноября 1996 года я был уволен с должности главного эколога «в связи с достижением предельного возраста для государственного служащего», установленного законом «Об основах государственной службы РФ».

В начале XIX века на западной окраине Российской империи в местечке Юратишки Ошмянского уезда Виленской губернии жил с семьёй крестьянин Андрей Андреевич Станчиц — крепостной помещиков Радкевичей. Это был мой прадед по материнской линии.

Юратишки были типичным для западных губерний России местечком, где жили люди самых разных национальностей и вероисповеданий. Это были русские, евреи, поляки, литовцы, белорусы. Межнациональной вражды не было. Жили мирно, хотя и посмеивались добродушно над национальными особенностями друг друга. Русские рассказывали анекдоты о поляках или евреях, а те, соответственно, — о русских. Большинство жителей занимались земледелием. Были, разумеется, также лавочники, сапожники, портные и другие работники «сферы обслуживания».

Такое «смешение народов» объясняется тем, что земли, где находились Юратишки, были постоянным объектом притязаний различных государств. Юратишки в XVI веке входили в Великое княжество Литовское, потом были под властью Речи Посполитой. (1654 — 1667). Во время Северной войны в 1708 году они были захвачены шведами, а в 1795 году отошли к России.