Франц Запп - Сталинградский пленник 1943–1946

На ближайшем к нам пути стоял поезд с открытыми товарными вагонами, в одном из которых, широко расставив ноги, стоял русский полковник, рядом с ним на полу сидела его жена и болтала голыми ногами, подставив их горячему солнцу. Наш хор возле вагона пел вальс «На прекрасном голубом Дунае». Русские внимательно слушали. Когда мы закончили петь этот вальс, женщина, примерно лет пятидесяти, спрыгнула с вагона, подбежала к нашему капельмейстеру, взяла его за руку, погладила ее и растроганно на ломаном немецком произнесла: «Это было прекрасно, пожалуйста, еще немного Штрауса!» При этом слезы текли по ее щекам. Мы исполнили ее желание.

Затем мы, наконец, узнали, почему мы стоим и почему не идет дальше военный эшелон. Предполагалось, что мы должны ехать через Южную Польшу на Краков. Но это оказалось невозможным, на этой дороге на русские военные поезда якобы нападали польские партизаны. Дорога была небезопасна. Поэтому нас повернули на юго-восток на Коломыю и Яблунковский перевал в лесных Карпатах. Ландшафт становился все красивее, мы ехали в вагоне без крыши, как в открытом туристском вагоне через богатую лесами, холмистую местность при безоблачном небе и сияющем солнце. Останавливаясь на какой-нибудь станции, мы сразу бежали к ближайшей водоразборной колонке (железная дорога была ориентирована только на паровую тягу немецких типовых локомотивов, которые стояли на каждой станции в большом количестве), открывали затвор, и на нас лилась толстая струя подогретой солнцем воды. Это давало чувство легкого охлаждения. Такие стоянки под палящим солнцем часто длились часами, но еще чаще приходилось стоять по ночам. Наш поезд двигался, вероятно, без расписания, и лишь когда освобождался участок пути. Прошло уже две недели, а мы все еще были на советской территории.

На питание не жаловались, по горячей пищи не было ни разу. На вокзалах брали «кипяток». Питание составляли черный хлеб, мясные консервы и, примерно на три десятка человек — котелок (1,5 л) английского соленого масла, которое русские накладывали из большой деревянной бочки. Оно немного горчило, но мы были рады и такому. Трудности возникали только при распределении. Как можно разделить масло на столько одинаковых порций?

В нашем вагоне эту задачу поручили мне, сказав, что мне больше всех доверяют и что я все сделаю, как надо. Я согласился и решил проблему математически. Я знал, что немецкий котелок имеет емкость 1,5 литра, разделил это на число едоков и получил рацион масла в кубических сантиметрах. Затем из консервной жестянки своим самодельным, к счастью, уцелевшим ножом я вырезал полоску, свернул ее, а концы отогнул под прямым углом и соединил в виде ручки. Получился полый цилиндр, объем которого мне был известен, так как высоту и диаметр его я предварительно высчитал. Оставалось только положить цилиндр на смоченную столовую доску, заполнить его маслом и таким образом отмерять равные порции. Это удалось наладить с первого дня, голодные товарищи обычно наблюдали за моей работой. Так прошло две недели. Мы ехали в основном днем, а ночью стояли, но были и дневные стоянки. Однажды сделали остановку на небольшой станции. Тут мы увидели, что наши охранники разговаривают с тремя женщинами, после чего те зашли в караульный вагон, где находилось и наше довольствие, и стали попутчицами. Вначале это не вызывало беспокойства, но потом мы стали получать не столь полновесные котелки, сверху они казались полными, а внутри были пустоты. Масла уже не хватало, и я должен был уменьшать размеры цилиндра. Товарищи ворчали, мне приходилось каждый день менять порции, так как всякий раз недостаток масла был больше или меньше. Все возмущались, я говорил, что моей вины тут нет, что я могу только распределить то, что дают. Со мной соглашались, но упрекали охранников, обкрадывающих нас, видимо, из-за женщин. Я отвечал, что надо пожаловаться русским, ругань бессмысленна. Но на это не решались. Тут я сказал, что если нет смельчаков, я сам попрошу объяснений у часовых.

На следующий день, принимая масло, я сказал русским, что мои товарищи жалуются на уменьшение количества масла в течение нескольких дней. Пусть нам объяснят, уменьшилась ли норма масла и должны ли мы его экономить. Караульные утверждали, что это неправда, что мы по-прежнему получает полный котелок масла. Это убедило меня в сознательном обмане, о чем я и сказал всем своим товарищам, которые очень возмущались. Но все же мое заявление имело свои последствия.