Владимир Лазарис - Три женщины

Маня в России (1901?)

Сергей Зубатов

Григорий Гершуни

Евно Азеф (1918)

Георгий Гапон

Маня (слева) с подругой Хайкой Коэн и ее братом Меиром

Маня и Исраэль Шохат (20-е годы)

Маня и Исраэль Шохат с детьми (Турция, 1918)

Могилы Мани и Исраэля Шохат в кибуце Кфар-Гилади

Кончился двадцатый век, и вместе с ним рухнули империи, вечность которых ни у кого не вызывала сомнений. Во всем мире осталось крайне мало людей, которые могут назвать себя ровесниками века.

Намного более живучими оказались два схожих между собой учения — коммунизм и национал-социализм. Им предрекали скорую смерть, а они выжили и переходят в двадцать первый век, тревожа или обольщая сотни тысяч умов.

Коммунизм и национал-социализм процветали в разных странах, но посулы у них были одинаково лживыми: оба учения обещали рай на земле, но вместо рая залили землю кровью; оба они обещали создать нового человека, но человек остался таким, каким был — недальновидным, слабым, жестоким.

Только в сегодняшней России сосуществуют коммунизм с национал-социализмом.

Миллионы людей бесследно сгинули в гигантской мясорубке двадцатого века. На полях сражений двух мировых и многих гражданских войн, в революциях, в разгуле террора, в тюрьмах и концлагерях… Но неонацисты рвутся к власти во многих европейских странах, включая Россию, больше других пострадавшую от нацизма. Фашизм тоже не исчез: в Италии конца двадцатого века членом парламента от неофашистской партии стала Алессандра Муссолини — внучка дуче.

Имена трех героинь этой книги ничего не скажут русскому читателю, разве что в связи с другими именами: Маргариты — с именем Муссолини, Ариадны — с именем Скрябина, Мани — с именем Зубатова. А меж тем в свое время каждая из них была достаточно известна. О Маргарите знали и в Европе, и в Америке; об Ариадне — и в кругу русских эмигрантов в Париже, и среди участников Еврейского сопротивления во Франции; о Мане — и в революционной России, и в государстве Израиль, созданном в значительной мере сионистами из России.

Из этих трех женщин старшей была Маня. Она и Маргарита умерли в один год от старости, когда им было уже за восемьдесят. Ариадна погибла от пули, когда ей не было и сорока.

У Маргариты было трое детей, у Ариадны — четверо, у Мани — двое.

Три современницы. Три еврейки. Одна из них — Маргарита — добровольно отказалась от еврейства. Другая — Ариадна — добровольно приняла еврейство. И только третья — Маня — как родилась еврейкой, так ею и осталась.

У трех этих женщин были разные цели. Маргарита больше всего хотела власти, Ариадна — любви, Маня — справедливости на земле. И Маргарита, и Ариадна добились своего, Мане не удалось.

Маня готова была умереть за идею сама и убить всех, кто ей мешал. Маргарита не собиралась ни умирать за идею, ни убивать других. Ариадна за идею погибла, а жила ради любви.

Рядом с тремя этими женщинами были мужчины. Муссолини, которого Маргарита считала творением своих рук, был злым духом Италии. Зубатов, который считал Маню творением своих рук, был злым духом России. И только Довид Кнут ни сам не был творением Ариадниных рук, ни Ариадну разумно не пытался сделать своим творением.

Есть в книге и сквозная тема трагической истории евреев в двадцатом веке.

Ассимилированные евреи Франции вспомнили о своем еврействе слишком поздно. Ассимилированных евреев Италии заставили вспомнить об их еврействе. Ассимилированных евреев России тоже заставили вспомнить об их еврействе, но позже.

В Израиле были опубликованы четыре биографии Мани, и в каждой описывался очень идеализированный образ для легенд и мифов, пустивших в Израиле глубокие корни. В двух городах — Ришон ле-Ционе и Холоне — именем Мани названы улицы.

Биография вычеркнутой из истории Маргариты вышла в свет лишь в 1993 году в США.

Биографии Ариадны пока еще не было — только отдельные воспоминания в мемуарах, описывающих период между двумя мировыми войнами.