Алексей Фёдоров - Подпольный ОБКОМ действует

3. Командирам партизанських отрядiв виставити секретнi пости на шляхах пiдвозу продуктiв до пунктiв.

4. Старости, полiцаi, якi будуть виконувати розпорядження нiмцiв про вивiз контрибуцiї (хлiба, скоту, картоплi i iнше) нiмецьким грабiжникам, будуть негайно знищенi з їхнiм гадючим гнiздом.

Товарищi селяни i селянкиi Не дамо нi жодного кiлограма хлiба, мяса, картоплi i iнших продуктiв нiмецьким фашистським грабшiжникам!» [4] Немецко-фашистские оккупанты при помощи их слуг — полиции, кулаков, украинских националистов и иной сволочи — грабят украинский народ, наложили на крестьян контрибуцию: хлеб, скот, картофель и другие продукты. С целью устранения грабительских действий немецко-фашистских захватчиков и их слуг приказываю: 1. Категорически запретить всем гражданам вывоз хлеба, скота, картофеля и других продуктов — контрибуции немецким оккупантам. 2. Лица, которые нарушат этот приказ — повезут хлеб, скот, картофель и иные продукты немецко-фашистским оккупантам, — будут наказаны суровой революционной рукой, как подлые изменники Советской Родины. 3. Командирам партизанских отрядов выставить секретные посты на дорогах подвоза продуктов к пунктам. 4. Старосты, полицейские, которые будут выполнять распоряжения немцев о вывозе контрибуции (хлеба, скота, картофеля и др.), будут немедленно уничтожены с их змеиным гнездом. Товарищи крестьяне и крестьянки! Не дадим ни одного килограмма хлеба, мяса, картофеля и других продуктов немецко-фашистским грабителям! .

Хозяйка гвоздей не нашла, клею у нее тоже не было. Надя Белявская увидела на подоконнике коробочку патефонных иголок — решили их использовать. Сразу после ужина Вася Зубко и Плевако, а с ними как провожатая и сама хозяйка отправились; и всюду, где были немецкие объявления, посрывали, а на их место прикалывали наши приказы.

Хозяйка устроила нас всех очень уютно. Днепровский, которого мучил ревматизм, полез на печь. Спали мы прекрасно. Разбудила нас хозяйка, когда уже рассвело. Оказывается, вернулся ее муж и рассказал… что в Воловицах не осталось ни одного немца — удрали.

Признаться, когда мы сочиняли наш приказ, мы не рассчитывали на такой эффект. Просто хотелось показать, что партизаны не дремлют. И вот неожиданный результат. Значит, враги очень неуверенно чувствуют себя на советской земле.

Хозяин, правда, рассказал, что во главе продотряда стоял какой-то щупленький и трусливый интендантик. Как только ему сообщили о «приказе», он забегал, засуетился, сказал, что разведка давно ему докладывала о приближении большой группы партизан.

Утром всех нас прекрасно накормили, а потом хозяин довел нас до берега Десны и показал узкий, хорошо промерзший переход. Показал он нам и кратчайший путь в селение Рейментаровку, Холменского района.

— До побачения, товарыщи! — сказал он на прощание. — В Рейментаровке есть люди, що знают Миколу Напудренко… — так почему-то искажали фамилию Николая Никитича многие крестьяне окружающих сел.

Жаль, забыл фамилию наших воловицких хозяев. И он и она, несомненно, очень хорошие советские люди.

Здесь, у Десны, нас должны были покинуть и автоматчики; отсюда начинались довольно густые леса, прятаться было легко, и мы могли обойтись без них. Когда прощались, один из автоматчиков вдруг заявил, что он хотел бы поговорить со мной наедине.

Мы отошли в сторону, в кусты. Говорить товарищ начал не сразу, и у меня было время повнимательнее разглядеть его. Признаться, шли мы вместе около трех суток, разговаривали, но особенно я ни к тому, ни к другому из наших провожатых не присматривался. Бойцы — партизаны — один помоложе, другой постарше. Теперь же, заинтригованный, я разглядывал его внимательно.

Передо мной стоял высокий пожилой мужчина в драповом, по-городскому сшитом пальто. На переносице след от пенсне. Вспомнил, что по пути автомат свой он то и дело перевешивал с плеча на плечо. Судя по всему, человек городской, интеллигентного труда. «Ну, — думаю, — хочет пожаловаться на руководство отряда».

— Товарищ Федоров, — начал он неуверенно, однако строго официально, я обращаюсь к вам как к депутату Верховного Совета, члену правительства. Дело в том, что меня могут убить…

— Кто? Почему?

— Я думаю, немцы или националисты, да и… вообще, знаете, война.

— Да, это, действительно, может случиться, — вынужден был согласиться я. — Только вы уж, пожалуйста, покороче. Кабинета, как видите, нет, закрываться негде. Давайте, выкладывайте ваш секрет.