Алексей Фёдоров - Подпольный ОБКОМ действует

О выполнении данного приказа доложить областному штабу руководства партизанским движением на Черниговщине.

Начальник областного штаба руководства партизанским движением на Черниговщине

От Гузя сбежала секретарша. Эту новость принес Гриша-лесник. Он сам ее видел, даже разговаривал с ней. Сначала не хотелось и слушать Гришу. Подумаешь, пухленькая, напудренная девица ушла от заместителя бургомистра. Нам-то что до этого? Но оказалось, что история достойна внимания. Девица не ушла, а именно сбежала. Она стала жертвой шантажа. То ли ее отец был ответственным работником и коммунистом, то ли она сама была до войны комсомолкой-активисткой, Гриша как следует не разобрал. Его позвали соседки, приютившие девушку. Девушка ревмя-ревела, говорила очень путано, многое, видимо, скрывала. Но плакала искренно: так показалось Грише. Этот Гузь был когда-то преподавателем в школе, где она училась. После прихода немцев он вызвал ее и предложил работать в управе. Она пыталась отказаться, тогда он пригрозил, что посадит ее, выдаст, и девушка испугалась. Теперь же, увидев всю мерзость немцев и их ставленников, испугалась еще больше. А тут еще выяснилось, что Гузь ее «любит».

— Не могу, не могу, я лучше утоплюсь, но с ними не останусь. Спрячьте меня от них, пожалуйста, спрячьте!

Партизанам же она хотела передать, что завтра Гузь поедет по дороге Припутни — Ичня.

— Убейте его, захватите его, — говорила она. — Я бы сама, но я слабая. Вы не поверите, знаю, я теперь подлая уже, я предательница. Но вы увидите, что я не лгу. Проверьте и тогда судите, делайте со мной все, повесьте, расстреляйте!..

Но это могло быть и провокацией, девицу немцы могли подослать. Я стал вспоминать, как вела она себя на собрании. Видел, что рисовала что-то. Да припомнил еще, что перед началом собрания, когда Гузь говорил с нами на «общие темы», рассказывал, какой будет Украина под покровительством немцев, девица спросила его:

— А как же с высшим образованием женщин?

Он повернулся к ней весь красный и, брызгая слюной, заорал:

— Довольно повозились с вами! Какое женское образование? Муж, дети, печка! Будете кончать начальную школу, да еще швейные и кулинарные курсы.

Секретарша тогда сделала попытку улыбнуться, но скривила такую жалкую, подобострастную гримасу, что тошно было глядеть. И это существо теперь бунтует?

Гришу спросили:

— Почему не привел ее сюда? Тут бы и выяснили, что за птица.

— Она сама пойти побоялась, а силком тащить, ну ее, заорет еще…

Взвесили все «за» и «против», решили, что хоть и есть риск нарваться на провокацию, однако заставу на дорогу выдвинуть надо. А в соседнем лесочке спрятать хорошо вооруженную группу.

На следующее утро старший лейтенант Глат, красноармеец Голод и еще трое автоматчиков битых четыре часа понапрасну лежали на мерзлой земле возле дороги. Гузь не проезжал, не появлялся и отряд немцев.

Конец этой истории стал мне известен гораздо позднее. Тогда же мы негодовали, ругали Гришу: «Развесил уши, поверил». Грише попало основательно и попало напрасно.

Гузь, обнаружив, что секретарши его нет, организовал поиски во всех ближайших селах. Застрял в районе на несколько дней… Но люди, которые решили помогать девушке, были и вернее и сильнее, чем сволочь, помогавшая Гузю. Девушке удалось скрыться. Примерно через месяц она пробралась сперва в Ичнянский, а потом и в областной отряд. Гузь же не избежал народной мести… Но это история последующих дней.

Наша обкомовская группа пробыла в отряде имени Хрущева три дня. Мы отдохнули, надели чистое белье, я наконец-то получил сапоги, скинул свои бутцы на одну ногу. Голенища у сапог были очень узкими, не налезали на икры. Брюки, сшитые в Лисовых Сорочинцах, нависали на голенища. Бороду я сбрил, но оставил усы. Надя Белявская, оглядев меня, с неприязнью заметила, что я стал походить на куркуля, т. е. на кулака. Что ж, удобный грим!

Нам надо было пройти еще километров сто, чтобы добраться до места дислокации областного отряда. К нашей группе присоединились Степан Максимович Шуплик, партизанский поэт, и молодой партизан Вася Поярко. В провожатые нам дали двоих автоматчиков: они должны были довести нас до Десны.

Недавно я получил в подарок от Степана Максимовича Шуплика книжечку стихов, изданных в Киеве: «Писни партизана дида Степана». В книжечке этой есть такие стихи. Привожу их, не переводя на русский язык: