Лев Вершинин - О знаменитостях, и не только…

Наверно, от родных Лиза Пешкова унаследовала любовь к изысканно-экстравагантной одежде и к вечерам в лучших ресторанах. Воздыхателей у молодой, красивой, быстрой на шутку и незлой розыгрыш девушки было пруд пруди. Будоражило их ум и фантазию и ее экзотическое происхождение — русская девушка, владевшая итальянским куда лучше, чем русским, да и по внешности типичная итальянка.

Елизавету Пешкову, как некогда ее отца, неотразимо влекло к людям высшего света, к славе и блеску салонов. Замуж она, однако, вышла за скромного второго секретаря советского посольства в Риме, где сама Лиза работала переводчицей. Муж ее, Иван Марков, милый молодой человек, не слишком начитанный и не обладавший светским лоском, при близком знакомстве подкупал своей честностью, искренностью, бескорыстием. Он отнюдь не был занудой и домоседом, тоже любил потанцевать, отужинать в ресторане и легко сходился даже с чопорными, надменными князьями и графами. Для советских дипломатов того времени, до предела зажатых, словно бы замороженных, это было большой редкостью.

Семейная жизнь двадцатитрехлетней Лизы Пешковой и двадцативосьмилетнего Ивана Маркова складывалась воистину счастливо.

Нет, ни сам Иван Марков, ни моя бывшая преподавательница Елизавета Маркова-Пешкова вовсе не были ангелами во плоти. Случилось с Лизой однажды и такое. В 1937 году, уже став советской гражданкой, она вместе с мужем, Иваном Марковым, пошла как-то в Риме в ночное кафе. И надо же было ей встретить там своего отца, Зиновия Пешкова, невозвращенца в Союз, офицера французского легиона. Весь вечер она сидела, повернувшись к нему спиной, пока отец, оказавшийся за соседним столиком, не встал первым в ярости бешеной и не ушел из кафе.

Но потом Елизавета всю жизнь стыдилась своего трусливого поступка. В ней, вообще, причудливым образом сочетались наглость и скромность, цинизм и наивность, надменность и подкупающая простота. Однако матерью и женой она была нежной и заботливой, что в семейной жизни, верно, главное.

В 1935 году Лизочка подарила мужу первенца-сына, а в конце 1937 года Ивана Маркова вместе с семьей вызвали в Москву, где его ждало повышение по службе.

Новый, 1938 год они встретили уже в московской квартире. Собралось много гостей, стол блистал обилием еды, итальянского вина и, разумеется, русской водки. Пели, беззлобно подшучивали друг над другом и над «высоким начальством» — товарищем Марковым. Правда, сам Ваня был мрачен и на поздравления друзей отвечал вымученной улыбкой, вспоминала спустя годы Елизавета Зиновьевна. Он словно предчувствовал, что Новый год принесет ему больше бед, чем радостей.

Реальность превзошла все его невеселые ожидания. Третьего апреля того же 1938 года Ивана Маркова арестовали, а спустя два месяца, после закрытого процесса-фарса, расстреляли как агента итальянской разведки ОВРА.

В конце апреля арестовали и саму Елизавету Зиновьевну как жену врага народа. Следователь предложил ей написать донос на мужа, этого двурушника и ренегата. Она всем сердцем осуждает его подрывную деятельность, навсегда от него отказывается и просит изменить ее фамилию Маркова-Пешкова на Пешкову. В случае ее согласия приговор гласил бы: «За потерю политической бдительности» — и был бы сильно смягчен. К чести этой мужественной женщины, она от мужа не отреклась и донос не подписала. За что ей и выбили на допросах половину зубов, а затем отправили на долгих десять лет в лагерь.

Не знаю, спасет ли красота мир, как писал Достоевский, но вот Елизавете Зиновьевне ее красота, женское обаяние и душевная теплота жизнь спасли дважды.

В нее влюбился, и вовсе не без взаимности, начальник лагеря. Влюбился столь безоглядно, что отважился на неслыханный по тем временам поступок. Уже через три года пребывания Лизы в лагере он отправил ее на поселение, а затем и вовсе добился ее освобождения.

Произошло это маленькое чудо сразу после войны, когда дальновидный палач Лаврентий Берия уговорил Сталина выпустить из лагерей и тюрем несколько тысяч из миллионов узников Гулага. Таким манером он собирался задобрить недавних своих союзников по антигитлеровской коалиции. В число немногих счастливцев стараниями начальника лагеря попала и Елизавета Зиновьевна. Больше того, он «выправил» ей чистый паспорт с правом вернуться в Москву. Только вот к кому ехать, если ее никто не ждет и квартира московская давно конфискована? Да еще на руках у нее двое ребят — второй сын родился после ее ареста, уже в лагере.